Сад.Притча

- А почему в руках некоторых людей вещи служат долго, сохраняя свои высокие качества и полезность, в то время как другие не успеют обрести объект своих вожделений, как тот стремительно приходит в негодность: или совсем разваливается, или перестает работать, или работает с каждым днем все хуже?

- Страстное стремление завладеть вещами, принадлежащими другим; желание обладать ими единолично и только в своих целях, - ответил монах, при этом еще быстрее перебирая четки, как будто возмущаясь, что ему приходится копаться в прелестях этого мира.

- А отчего наступают на земле такие времена, что некоторые города и даже целые страны вдруг начинает раздирать лютая вражда, когда люди убивают друг друга почем зря; а то вдруг ужасные эпидемии охватывают целые регионы мира, везде царят мор и страх; или, скажем, случается нашествие скорпионов, тарантулов или других ядовитых тварей, которые прячутся под каждым камнем и кустом, так что и шагу не ступить; или опасность исходит от хищников покрупнее леопардов или медведей? Хотя самая страшная опасность - это сами люди, слоняющиеся туда-сюда, обдирающие как липку или даже походя убивающие любого попадающегося им на пути. Отчего так происходит?

- Причина этого в желании другому каких-нибудь неприятностей, - кротко ответил он, - в получении удовольствия при виде чужих неудач и несчастий.

- А почему бывают целые страны или даже цивилизации, где вредные идеи начинают распространяться и укореняться в умах всего народонаселения? Что создает такие миры, все обитатели которых всеми силами стремятся к тому, что никогда не сделает их счастливыми? Миры, где люди из кожи вон лезут в безумной погоне за вещами, новыми впечатлениями и удовольствиями, которые могут принести им только страдание. Миры, где чистые, здоровые и благородные идеи, мысли, которые могут привести к духовному росту, не воспринимаются никем, не осознаются даже теми, кто изо всех сил стремится к обретению внутренней гармонии?

- К этому приходят, если живут, следуя ошибочным и вредным воззрениям, - сказал Гунапрабха и устало затих, как будто обессилев от разглядывания этих тончайших, почти невидимых взаимосвязей между делами, словами и мыслями человечества и их следствиями, отраженными в том мире, который это человечество породило.

Мне и самому было тягостно, почти невыносимо думать о мире как о месте, где царили боль и страдание, где они в конце концов разрушали любые взаимоотношения, уничтожали каждого человека и всякую вещь или предмет… Я задумался о других сферах бытия, о которых упоминали прежние мои наставники. Может быть, не все еще потеряно, подумал я, и спросил Гунапрабху о том, какие мировые отпечатки создают те, другие сферы бытия.

Он быстро угадал ход моей мысли и разразился резкой отповедью, быть может, сам того не желая:

- Любое из тех деяний, что мы упоминали нынче ночью, - от смертоубийства до лжи, включая следование вредоносным верованиям, - выполненное с полной вовлеченностью и осознанным намерением, обладает силой посеять мировой отпечаток, который заставит увидеть себя ввергнутым в самый темный и ужасный ад, который только существует, - там царят мрак и скрежет зубовный и такая невыносимая боль, которую в нашей сфере бытия и представить-то нельзя.

То же деяние, совершенное с менее серьезными намерениями или, скажем по недомыслию, обладает силой посеять в твоем уме мировой отпечаток, который заставит увидеть себя в виде истязаемого духа или животного. Представь, каково это - взглянуть вниз и увидеть когти вместо пальцев или перья вместо рук! И не думай, что я хочу внушить тебе что-то, ибо ум вечен и беспредельно могуч. Раз уж он смог создать и поддерживать непрерывность твоего восприятия этого текущего мира и твоей жизни в этом мире, то уж будь спокоен - слегка искаженный следствиями твоих вредоносных деяний по отношению к другим, он с легкостью сотворит для тебя те сферы бытия, которые я только что упомянул. И наконец, ты должен понять, - с трудом продолжил он, как будто ему очень не хочется, но надо сказать мне нечто неприятно важное, - что те последствия, о которых я говорил этой ночью, воздействие того, что ты говоришь, думаешь или делаешь на твои личные ощущения и твой мир, должно понимать в контексте обретения тобой человеческого рождения. Такое рождение, в свою очередь, возможно как результат того, что ты никогда или почти никогда не совершал вышеперечисленных вредоносных деяний, что само по себе - не знаю, стоит ли говорить тебе это - встречается крайне редко. Возможности, которыми ты обладаешь ныне как человек, наделенный свободой воли и ясностью мышления, - как тот, кто действительно может разглядеть страдание, в которое погружен твой мир, кто в состоянии постичь причины этого страдания и кто встал наконец на истинный Путь, позволяющий избавиться от всех страданий, - возможности эти встречаются настолько редко, что это даже трудно себе представить.