Читаем Сад принцессы Сульдрун полностью

Герцог Лухалькс, его семья и их гости всегда носили формальные, весьма изощренные костюмы и переодевались несколько раз в день, в зависимости от обстоятельств. Костюмы эти и сопровождавшие их украшения имели для них большое символическое значение, понятное только им самим. Эйласу нередко приходилось слышать упоминания о вещах, совершенно неизвестных и невразумительных. И в частной жизни, и при общении с посторонними семья Лухалькса демонстрировала церемонность, у других народов связанную, пожалуй, лишь с торжественными приемами иностранных послов. Если даже родители и дети испытывали друг к другу какую-то привязанность, о ней свидетельствовали признаки, ускользавшие от внимания Эйласа.

Герцог Лухалькс – высокий, сухопарый, с резкими чертами лица и глазами цвета морской волны – вел себя решительно, с непринужденным достоинством, выражаясь вежливо, но недвусмысленно. Эйлас никогда не видел герцога в затруднении или в замешательстве: в любой ситуации, на любой случай жизни у Лухалькса был наготове надлежащий ответ. Герцог был сто двадцать седьмым прямым наследником своего титула; в «Палате древних почестей»[24] герцог выставил деревянные маски предков, вырезанные в Норвегии задолго до нашествия ур-готов. Леди Храйо, высокая и стройная, казалась почти противоестественно отстраненной. Даже когда она находилась в обществе супруг высокопоставленных гостей, Эйлас замечал, что она сидела в одиночестве за прялкой или покрывала затейливой резьбой чаши из грушевого дерева. Она стригла прямые черные волосы в строго традиционном стиле, ровно обрезая их по бокам и сзади так, чтобы они едва закрывали уши, а спереди – на уровне середины лба.

Шестнадцатилетняя леди Татцель, грациозное и подтянутое создание с небольшой, но заметной грудью и узкими, как у юноши, бедрами, излучала живость и энергию в такой степени, что, когда она проходила мимо, казалось, что она ступает по воздуху. Именно при ходьбе она проявляла самые привлекательные манеры, то и дело наклоняя голову набок с дрожащей на губах полуулыбкой, отвечавшей каким-то тайным, забавлявшим ее мыслям. Прическа Татцель походила на прическу ее матери и большинства женщин ска – волосы были ровно подстрижены поперек лба и чуть ниже ушей. Черты лица дочери герцога отличались приятной неправильностью, а нрав – пылкой непосредственностью в рамках традиционной сдержанности. Ее брат, лорд Альвикс, ровесник Эйласа, играл самую беспокойную и напряженную роль на сцене замка Санк. Он держал себя с преувеличенной чванливостью и придавал своим словам больше значения, чем другие. По словам Киприана, Альвикс доблестно сражался во многих битвах и, учитывая количество убитых им «двуногих», мог бы претендовать на рыцарское звание, даже не будучи представителем древнейшего рода.

Эйласу поручили самые низменные обязанности. Он должен был прочищать камины, драить каменные плиты полов, полировать бронзовые светильники и заправлять их маслом. Выполнение этих функций позволяло посещать почти все помещения замка, за исключением спален. Качество его работы вполне удовлетворяло Киприана, и Эйлас вел себя достаточно неприметно для того, чтобы Имбоден даже не вспоминал о нем. Каждую свободную минуту, однако, тройский принц посвящал обдумыванию всевозможных способов побега.

Киприан, по-видимому, читал его мысли.

– Собаки, собаки! Огромные, кровожадные псы! – напоминал он. – Их порода известна только ска; почуяв след, они никогда не прекращают погоню. Конечно, некоторым рабам удавалось бежать при помощи магических средств. Но ска тоже разбираются в чародействе и даже таких скалингов ловят.

– Я думал, волшебство в Скагане неизвестно.

– Кто знает? – спрашивал Киприан, пожимая плечами и разводя руками. – Я в этом не разбираюсь. Может быть, ска помнят какие-то древние ритуалы. Что правда, то правда: среди ска чародеи почти не встречаются; по крайней мере, я ни одного не знаю.

– Не могу поверить, что они согласны тратить столько времени и усилий на поимку беглых рабов.

– Может быть, ты прав и для них это не так уж важно. К чему им беспокоиться? На каждого беглого раба приходится сотня пойманных. Не чародеями, а псами.

– Разве беглецы не крадут лошадей?

– Были такие попытки, но они редко удаются. Лошади ска подчиняются только командам на скахаде. Когда простак-даот или ульф вскакивает на такого коня, конь не трогается с места, пятится и садится или начинает бегать кругами, брыкается и сбрасывает седока. Не надейся ускакать в горы, погоняя лошадь ска. Ты об этом думаешь?

– Я ни о чем не думаю, – сухо ответил Эйлас.

Киприан улыбнулся своей скорбной улыбкой:

– Поначалу я был одержим мыслью о побеге. Шли годы, и огонь, горевший у меня в груди, стал понемногу гаснуть. Теперь я знаю, что в моей жизни ничего не изменится, пока я не отбуду тридцатилетний срок.

– А Имбоден? Разве он не провел рабом тридцать лет?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Возвышение Меркурия. Книга 4
Возвышение Меркурия. Книга 4

Я был римским божеством и правил миром. А потом нам ударили в спину те, кому мы великодушно сохранили жизнь. Теперь я здесь - в новом варварском мире, где все носят штаны вместо тоги, а люди ездят в стальных коробках.Слабая смертная плоть позволила сохранить лишь часть моей силы. Но я Меркурий - покровитель торговцев, воров и путников. Значит, обязательно разберусь, куда исчезли все боги этого мира и почему люди присвоили себе нашу силу.Что? Кто это сказал? Ограничить себя во всём и прорубаться к цели? Не совсем мой стиль, господа. Как говорил мой брат Марс - даже на поле самой жестокой битвы найдётся время для отдыха. К тому же, вы посмотрите - вокруг столько прекрасных женщин, которым никто не уделяет внимания.

Александр Кронос

Фантастика / Боевая фантастика / Героическая фантастика / Попаданцы