Сад принцессы Сульдрун

– Не может быть, а именно так! Давай больше не говорить о заклятиях, порчах, наговорах и сглазах. – Глинет побежала к густому кустарнику, окаймлявшему небольшой ручей там, где он впадал в Мурмейль из расщелины в скалах.

– Подожди! – остановил ее Друн. – Осторожность никогда не мешает. – Он громко спросил: – Кто-нибудь запрещает собирать эти ягоды?

Ответа не было, и они наелись до отвала сладкой спелой ежевики.

Некоторое время они лежали, отдыхая в тени.

– А теперь, когда мы почти вышли из леса, пора подумать о том, что делать дальше, – сказала Глинет. – У тебя есть какие-нибудь планы?

– Разумеется! Мы будем странствовать из одной страны в другую, пока не найдем моих родителей. Если я действительно принц, в конце концов мы поселимся в замке – и я потребую, чтобы тебя тоже сделали принцессой. Тебя нарядят в роскошное платье, у тебя будет карета, мы снова заведем кота и назовем его Петтисом.

Смеясь, Глинет поцеловала Друна в щеку:

– Я не прочь пожить в замке. И мы наверняка найдем твоих родителей – не так уж много на свете принцев и принцесс!

Наевшись и согревшись, Глинет захотела спать. Веки ее опустились, она задремала. Друн не хотел спать. Ему стало скучно, и он решил сходить вверх по течению ручья – посмотреть, куда ведет тропа. Пройдя сотню шагов, он обернулся. Глинет безмятежно спала. Друн прошел еще шагов сто, и еще. В лесу, казалось, царила необычная тишина. Кругом росли гигантские деревья – выше всех, какие Друн когда-либо видел; их далекие кроны образовывали сияющий светло-зеленый свод.

Тропа поднималась на небольшой каменистый холм. Друн взошел на вершину, откуда открывался вид на тенистое озеро, окруженное высокими вязами. По мелководью бродили пять обнаженных дриад – грациозные создания со светло-розовыми губами и длинными бежевыми волосами; маленькие упругие груди, стройные бедра и милые лица делали их невыразимо привлекательными. Так же как у фей, у них не было волос нигде, кроме как на голове; так же как феи, они казались состоящими из материи не столь грубой, как мясо, кровь и кости.

Минуту-другую Друн стоял, зачарованный, но вскоре его обуял неожиданный страх, и он стал потихоньку отступать в тень.

Его заметили. Послышалась перекличка недовольных звонких голосков. Дриады разбросали по берегу озера ленты, которыми перевязывали свои бежевые волосы. Смертный, схвативший такую ленту, приобретал власть над дриадой и мог заставить ее делать все, что угодно, до скончания веков – Друн этого не знал.

Одна из дриад быстро провела рукой по поверхности озера, направляя брызги в сторону Друна. Брызги взметнулись в воздух, сверкнув в солнечных лучах, и превратились в рой маленьких золотистых пчел. Пчелы бросились Друну прямо в глаза и стали жалить, жужжа и кружась. В глазах у Друна потемнело – он больше ничего не видел.

Потрясенный, Друн закричал и упал на колени:

– Феи, вы ослепили меня! Я случайно вас увидел, я не хотел… Вы слышите?

Ему ответил только шорох листвы, потревоженной послеполуденным ветерком.

– Феи! – взмолился Друн, плача горькими слезами. – За что вы меня ослепили? Я вам ничего не сделал!

Лес молчал – ему вынесли безжалостный, бесповоротный приговор.

Спотыкаясь, Друн пробрался вниз по тропе, ориентируясь на слух по журчанию ручейка. На полпути он встретил Глинет – та проснулась и, не обнаружив поблизости Друна, пошла его искать. Она сразу поняла, что произошло что-то ужасное, и подбежала:

– Друн! Что такое? Что случилось?

Глубоко вздохнув, Друн попытался придать голосу уверенность, но, несмотря на все усилия, голос его дрожал и прерывался:

– Я прошелся вверх по тропе. Увидел дриад, купающихся в пруду. Они напустили пчел мне в глаза, и теперь я ничего не вижу! – Друн судорожно сжимал в руке свой талисман, с трудом сдерживая рыдания.

– О Друн! – огорченно сказала Глинет. – Открой глаза пошире, дай посмотреть.

Друн поднял голову и раскрыл глаза:

– Что ты видишь?

– Как… странно! – неуверенно ответила Глинет. – У тебя в глазах круги золотого света, один внутри другого, разделенные темными полосками.

– Это пчелы! Они наполнили мои глаза жужжанием и медом!

– Друн, бедный Друн! – Глинет обняла его, поцеловала и постаралась утешить как умела. – Почему они такие злые?

– Я знаю почему, – упавшим голосом ответил Друн. – Семь лет сплошных неудач. Интересно, что еще со мной стрясется? Тебе лучше держаться от меня подальше…

– Друн! Как ты можешь такое говорить?

– …чтобы не упасть в ту же яму, куда я обязательно упаду.

– Я тебя никогда не брошу!

– Глупости! Я уже хорошо понял: мы живем в ужасном, жестоком мире. Все, что ты можешь сделать в этом мире, – это позаботиться о себе. Оставь меня.

– Но я тебя люблю больше всех на свете! Мы как-нибудь выживем! И когда пройдет семь лет, тебе всегда будет сопутствовать удача!

– Но я ослеп! – закричал Друн, снова не в силах сдерживать дрожь в голосе.

– Слепота может быть временной. Она вызвана волшебством – значит, волшебство может тебя исцелить. Как ты думаешь?