Сад принцессы Сульдрун

Сквозь проемы арок парапета виднелись светящиеся окна домов столицы. Ночь была теплая — от каменных столбов галереи веяло сыростью, а порой и аммиачным душком — там, где кто-то решил опорожнить мочевой пузырь. В оранжерее преобладали запахи цветов и переспелых фруктов. Над ними мрачно высился Хайдион с множеством окон, озаренных дрожащим светом свечей и факелов.

Впереди чернел полуовальный проем — вход в Восточную башню. «Лучше подожди здесь», — прошептала Сульдрун.

«Что, если кто-нибудь придет?»

«Вернись в оранжерею, спрячься», — Сульдрун подняла защелку и толкнула тяжелую, окованную железом дубовую дверь. Дверь со стоном приоткрылась. Сульдрун заглянула в восьмиугольный вестибюль и обернулась к Эйласу: «Я поднимусь…» Из-под сводов галереи послышались приглушенные голоса, отзвуки приближающихся шагов. Сульдрун потянула Эйласа за собой: «Заходи со мной!»

Вдвоем они проскочили через вестибюль, освещенный несколькими толстыми свечами на выступающих из стены подставках. Слева арочный проход выходил в Длинную галерею; впереди лестница вела на верхние этажи.

По всей Длинной галерее было пусто; из бокового помещения для дежурной прислуги доносились отзвуки веселого разговора, переливчатый смех. Сульдрун взяла Эйласа за руку: «Сюда!»

Они взбежали по лестнице и остановились перед дверью апартаментов Сульдрун. На двери висел тяжелый замок, соединявший две скобы, прибитые заклепками к камню и дереву.

Эйлас осмотрел замок и дверь, подергал замок, проверяя прочность скоб: «Здесь мы не пройдем. Слишком прочно заделано».

Сульдрун провела его к другой двери, без замка, на той же лестничной площадке: «Это гостевая спальня для благородных девиц, приезжавших, чтобы составить мне компанию». Сульдрун открыла дверь, прислушалась: ни звука. В воздухе комнаты чувствовался аромат душистых трав и каких-то притираний, с неприятным застоявшимся душком грязной одежды.

«Здесь кто-то ночует, но она ушла развлекаться», — прошептала Сульдрун.

Они подошли к окну. Сульдрун приоткрыла створку: «Тебе придется подождать здесь. Я много раз тут пролезала, когда хотела незаметно сбежать от гувернантки».

Эйлас с сомнением обернулся к двери: «Надеюсь, никто не придет».

«Если кто-нибудь появится, спрячься в платяном сундуке или под кроватью. Я скоро вернусь». Сульдрун выскользнула в окно и пробралась бочком к окну своей спальни по широкому каменному карнизу. Нажав на створку оконной рамы, она открыла ее и спрыгнула с карниза на пол. Здесь пахло только пылью и давним запустением — вызванной дождями сыростью, подсыхавшей в солнечные дни. В воздухе еще чувствовался едва заметный привкус духов — печальное напоминание о былых временах. На глаза принцессы невольно навернулись слезы.

Она подошла к трюмо с ящичками, где хранились ее гребни и другие мелочи. Трюмо покрылось ровным слоем пыли, к нему давно никто не прикасался. Привычным движением Сульдрун открыла потайное отделение. Внутри ее пальцы сразу нащупали украшения и безделушки — самоцветы, золотые и серебряные поделки — то, что ей дарили главным образом приезжие родственники и прочие посетители; ни король Казмир, ни королева Соллас не радовали дочь частыми подарками.

Сульдрун завязала драгоценности в шейный платок. Подходя к окну, она оглянулась, чтобы попрощаться со своей бывшей спальней.

Никогда больше ее нога сюда не ступит — в этом у нее не было никаких сомнений.

Сульдрун вылезла в окно, пробралась по карнизу и вернулась к Эйласу.

Покидая темную комнату, они сначала слегка приоткрыли дверь и выглянули в щель, после чего вышли на тускло освещенную площадку лестницы. Сегодня ночью, как назло, во дворце еще не спали — видимо, приехали какие-то вельможи. Снизу, из восьмиугольного вестибюля, доносились голоса, и теперь молодые люди не могли сразу убежать тем путем, каким пришли. У них часто бились сердца, они смотрели друг на друга широко раскрытыми глазами.

Эйлас тихо выругался: «Мы в западне!»

«Нет! — прошептала Сульдрун. — Спустимся по другой лестнице. Не беспокойся, так или иначе мы сбежим. Пошли!» Они побежали на цыпочках по коридору, соединявшему башню с другими помещениями Хайдиона. Так началась игра в прятки, нарушившая все планы и ожидания молодых людей. Они боялись собственных теней, и неоднократно внезапная опасность заставляла их сердца уходить в пятки. Они бегали, стараясь не производить ни звука, то в одну, то в другую сторону по коридорам древнего замка, прячась то в одной, то в другой комнате, отшатываясь и выглядывая из-за углов — из Восточной башни в Зеркальный зал, вверх по винтовой лестнице в старую обсерваторию, по черепичной крыше в гостиную на верхнем этаже, где высокородные любовники назначали тайные свидания, вниз по служебной лестнице в длинный темный коридор вдоль заднего двора, выходивший на галерею для музыкантов над Почетным залом.

Свечи ярко горели в настенных канделябрах — судя по всему, зал приготовили к ночному совещанию или к церемонии, но сейчас в нем было пусто.