Сад Эдема

Тейяр де Шарден, второй участник раскопок в Пильтдауне, тоже при внимательном изучении обстоятельств открытий остался вне подозрений, хотя именно ему выпала сомнительная честь извлечь из гравия сначала каменное орудие, напоминающее рубило, и обломок зуба стегодона, а затем знаменитый клык эоантропа, подпиленный и выкрашенный краской «коричневый вандейк». Алиби Тейяру де Шардену служат следующие обстоятельства: в 1914 и 1915 гг. он в Англию не приезжал, между тем как находки, связанные с эоантропом, продолжали в эти годы следовать одна за другой, в том числе в месте, которое он никогда не посещал (Шеффилд Парк); отца Тейяра в этот период не занимали проблемы, связанные с происхождением человека, и он был абсолютно не подготовлен к тому, чтобы «сконструировать» эоантропа. Участие Тейяра де Шардена в раскопках требовалось фальсификатору для того, чтобы как и в случае с Вудвордом, «втянуть в дело» человека безупречной репутации и тем самым сразу исключить подозрения на подделку. Нельзя не признать, что расчет оказался верным.

Подозрения не случайно пали в первую очередь на Даусона. Вейнер до поездки в Суссекс знал, что он определенно обладал составом, которым окрашивал кости и камни. Об этом прежде всего свидетельствовали коричневые по цвету обломки трех черепов из Баркомб Миллз, переданные женой в Британский музей после смерти Даусона. Как уже отмечалось, они оказались окрашенными железистой солью. Среди коллекций Британского музея хранились также камни, которые Даусон демонстрировал в феврале 1915 г. на своей лекции, посвященной проблеме естественного происхождения эолитов. Эти камни тоже попали в музей после его смерти. Химический анализ их поверхности показал, что они окрашены краской, которая содержит хром.

Однако самые поразительные факты Вейнер собрал во время поездки в места, где было сделано открытие. Беседуя с президентом Суссекского археологического общества Сальцманом, он узнал о геологе А. П. Поллэрде, который отлично изучил в окрестностях Луиса каждое место, где встречаются и разрабатываются гравии. По словам президента, Поллэрд может помочь разгадать тайну Даусона, поскольку знает кое-что интересное, связанное с ним. Насколько известно Сальцману, еще в начале 40-х годов Поллэрд во время прогулки с корреспондентом газеты «New Kronikl» и «Star» Ф. В. Томасом в район Баркхам Манер весьма скептически и резко отнесся к восторженным словам журналиста о «великом эволюционном значении пильтдаунского открытия».

Вейнер поторопился навестить Поллэрда, и тот, выслушав рассказ гостя из Лондона о неожиданном повороте событий, связанных с оценкой эоантропа Даусона, невозмутимо сказал:

— Я ничуть не удивлен, поскольку давно был убежден, что это подделка. Так, по крайней мере, говорил мой покойный друг Моррис.

— Кто он, ваш друг Моррис? — спросил Вейнер, довольный появлением нового, неизвестного ему ранее имени человека, который был в курсе пильтдаунского дела.

— Моррис не профессиональный археолог, а любитель, — ответил Поллэрд. — Он усердно коллекционировал эолиты и в поисках их осмотрел все места в округе, где встречаются гравии. В особенности хорошо Моррис знал горизонты с обломками кремня. Так вот, он всегда убеждал меня, что обработанные камни эоантропа не могли происходить из Баркхам Манер, да и возраст их не миллион лет, как утверждает Даусон, а не более 4–5 тысяч лет, то есть они неолитические в лучшем случае, но ни в коем случае не палеолитические.

— Обвинение более чем серьезное! — воскликнул Вейнер, удивленный прозорливостью друга Поллэрда. — Но какие доказательства имел Моррис, чтобы ставить под сомнение открытие Даусона?

— Он знал, что говорит! Дело в том, что Даусон подарил ему в обмен на какие-то находки один из палеолитических кремней, будто бы найденных в гравиевой яме Пильтдауна. Гарри всегда отличался дотошностью в исследованиях и на беду Даусона решил почему-то капнуть кислотой на поверхность кремня. Тут-то и выяснилось, что он окрашен: под слоем оранжевой и желтовато-коричневой краски оказалась палево-желтая и серовато-белая поверхность кремня, отщепы которого в изобилии встречаются на неолитических стоянках Суссекса. Очевидно, поэтому Гарри и считал кремни из Пильтдауна неолитическими, а не палеолитическими. Кроме того, он обратил внимание на то, что кремни с «белой коркой» никогда в районе Пильтдауна не встречались.

— Можно ли документально подтвердить, что Моррис пришел к такому заключению? — спросил пораженный Вейнер. — Говорил ли он кому о своем заключении?