Сад Эдема

Череп сохранился, по существу, полностью, а недостающие отделы лобной кости и затылка легко восстанавливались по аналогии с представленными в находках частями. Впервые можно было видеть, как выглядело основание черепа. Огромный валик на затылочной кости свидетельствовал о том, какие мощные шейные мускулы поддерживали тяжелую голову питекантропа. Они как бы погружали ее глубоко в шею, увеличивая впечатление значительной сутулости обезьяночеловека. Но, пожалуй, ничто так не радовало Кёнигсвальда, как полнота отделов височных костей, фрагментарность которых у тринильской крышки стала камнем преткновения для антропологов при попытках реконструкции черепа питекантропа и его диагностики. У височных костей черепной крышки из Сангирана сохранились отделы с наружными слуховыми отверстиями и сочленовыми ямками, в которые входили суставные части восходящей ветви нижней челюсти. Место расположения слуховых отверстий относительно скуловой дуги позволяло, наконец, определенно ответить на вопрос: обезьяне или человеку принадлежала черепная крышка питекантропа? Они находились значительно ниже тех участков, где размещаются скуловые отверстия у антропоидов и куда их в последующее время неизменно помещал при реставрациях Дюбуа, упрямо доказывая принадлежность черепной крышки из Тринила гигантскому гиббону. Реконструкция, предложенная в конце 20-х годов известным немецким антропологом Гансом Вейнертом, одним из немногих, кому Дюбуа позволил работать с подлинными находками из Тринила, блестяще подтвердилась. Свод черепа питекантропа оказался несравненно выше, «человечнее» той поистине «приниженной» обезьяньей модели, которую теперь настойчиво предлагал принять его первооткрыватель. Не менее выразительными для подтверждения человеческого статуса питекантропа предстали в глазах Кёнигсвальда сочленовые ямки для нижней челюсти. В противовес антропоидным, они отличались значительной глубиной. Когда удалось определить объем мозга, то полученная цифра озадачила: всего 775 кубических сантиметров! Никогда еще археологи не находили черепа предка с таким незначительным, относительно близким высшим антропоидам объемом мозга! Однако развитые лобные и теменные доли больших полушарий на его слепке, примечательная отчетливость отпечатка второй теменной извилины и орбитального края лобной части, с которыми специалисты по мозгу связывают развитие навыков речи, памяти и анализаторской деятельности, а также расширение, по сравнению с антропоидами, средневисочной области, подтверждающее высокую степень искусства координации движений, не оставляли сомнения в том, что под черепной крышкой располагался мозг не обезьяны, а человека.

Неудивительно поэтому, что статью, подготовленную для знаменитого лондонского еженедельника «Illustrated London News», редакторы которого по давней традиции стремились первыми сообщать миру о новых открытиях, связанных с родословной людей, Кёнигсвальд назвал так: «Питекантроп возвращается в человеческую семью». Слово «возвращается» несло в себе некую коварную нагрузку, поскольку все антропологи знали, кто в 1937 г. попытался вывести яванского обезьяночеловека из сообщества гоминид. Кёнигсвальд еще познает в полную меру, как опасно дразнить «тигра», а пока он выискивал и с радостью находил черты, сближающие тринильского и сангиранского обезьяночеловека. По огромным массивным надглазничным валикам, низкому, убегающему назад черепному своду, ярко выраженной уплощенности теменных костей, резкому сужению лобной кости позади края глазных орбит второй череп питекантропа поразительно совпадал с черепом из Тринила. И если все же непременно следовало говорить об отличии, то оно заключалось главным образом в том, что череп из Сангирана сохранился полнее. Впрочем, особенно удивляться этому не приходилось, ведь как тот, так и другой питекантроп жили в одну эпоху, около полумиллиона лет назад, в одном и том же районе джунглей, в бассейне Бенгаван — Соло.