Сабриэль

Вся магия Хартии разом улетучилась из памяти Сабриэль. Меч ее обезврежен, колокольцы тоже… В любом случае она понятия не имела, как правильно ими воспользоваться против того, что не мертво. Сабриэль на всякий случай мысленно перебрала их все – лихорадочно ища в списке хоть что-нибудь, что помогло бы ей.

И тут ее измученный, оглушенный разум вспомнил о кольце. О кольце, надетом на ее левую, пока еще свободную руку – прохладное серебро на указательном пальце.

Но Сабриэль знать не знала, что с ним делать: а голова чудовища уже тянулась к ней, шея его удлинилась до неправдоподобного размера, – казалось, гигантская змея возвышается над жертвой. Пасть разверзалась все шире, разгоралась все ярче, от нее во все стороны с шипением разлетались раскаленные добела искры, падали на шлем и на лицо девушки, прожигали ткань и кожу, оставляли крохотные, словно штрихи татуировки, шрамы. Кольцо вдруг сделалось свободнее. Сабриэль инстинктивно сжала кулак, но кольцо, увеличившись еще больше, соскользнуло с пальца – оно продолжало расширяться и расти, и вот, даже не оглядываясь, Сабриэль ощутила, что в руках ее – серебряный обруч, точно по размеру узкой змеиной головы чудовища или даже шире. И тогда она поняла, что делать.

– Сперва я вырву тебе глаз, – прошипела тварь. Дыхание ее, столь же горячее, как рассыпающиеся искры, опаляло лицо, оставляя ожог наподобие солнечного.

Чудовище наклонило голову и распахнуло пасть еще шире; выдвинулась нижняя челюсть.

Сабриэль в последний раз тщательно примерилась, крепко зажмурилась под жутким взглядом – и взмахнула серебряным обручем, от души надеясь, что и вслепую набросит его на шею чудовища.

В первое мгновение жар усилился. Ощущая мучительное жжение в глазу, Сабриэль подумала было, что промахнулась. Но тут обруч вырвало из ее рук, а саму ее отшвырнуло назад: так рыбак с досадой отбрасывает мелкую рыбешку.

Вновь распростершись на прохладных каменных плитах, Сабриэль открыла глаза: левый болел и слезился и видел все как в тумане, но, по крайней мере, был на месте.

Ей удалось-таки набросить серебряный обруч на голову чудища, и теперь кольцо медленно соскальзывало вниз по длинной змеистой шее. Съезжая все ниже, оно постепенно сжималось, невзирая на отчаянные попытки твари его сбросить. Чудовище отрастило себе уже шесть или даже семь рук, и все они извивались и корчились, пытаясь пропихнуть пальцы под серебряный обод. Но металл, похоже, обжигал плоть монстра, как раскаленная сковородка обжигает человеческую кисть: его пальцы отдергивались и плясали вокруг обруча, но не могли удержать его дольше секунды.

Тьма, пятнающая чудовище, тоже убывала, каплями стекала по зыбкому вихрящемуся отростку, служившему ему опорой, – стекала, оставляя за собой сияющую белизну. И все же тварь продолжала сопротивляться, пылающие руки возникали снова и преображались на глазах, тело дергалось, извивалось, билось и взбрыкивало, как будто могло сбросить обод, точно конь всадника.

Наконец чудовище сдалось и с визгом и треском обернулось к Сабриэль, беспомощно распростертой на земле. Две длинные руки протянулись к ней, на руках отросли когти и заскребли по камню, оставляя глубокие борозды, подбираясь к ней, точно пауки к добыче, но поневоле замерли где-то в ярде от нее.

– Нет! – взвыла тварь, и все ее извивающееся, клубящееся тело прянуло вперед, вытягивая смертоносные лапы.

И снова когти не дотянулись до жертвы: Сабриэль отползла, откатилась и, оттолкнувшись руками, отодвинулась подальше.

А серебряное кольцо между тем сжалось еще больше. Душераздирающий вопль боли, ярости и отчаяния донесся из самого сердца белопламенного существа. Руки его вдруг втянулись в торс, голова провалилась в плечи, все тело обмякло, превратилось в бесформенный сгусток белого сияния с одним-единственным, все еще достаточно широким серебряным ободом посередине. Рубин в нем поблескивал, как капля крови.

Сабриэль неотрывно глядела на это преображение, не в силах отвести взгляд или что-нибудь сделать, да хотя бы унять кровь из носа, которая так и хлестала и уже залила рот и подбородок, загустевая, свертываясь и запечатывая губы. Сабриэль чувствовала: что-то еще не сделано, как-то все это нужно завершить.

Она опасливо подползла ближе и разглядела проступившие на кольце знаки. Знаки Хартии, объясняющие ей, что делать. Сабриэль устало поднялась на колени и пошарила в бандольере. Саранет был тяжел, едва по силам ей, но она сумела-таки его извлечь, и глубокий властный голос колокола разнесся по всей шахте и словно бы пронзил мерцающий, скованный серебряным ободом сгусток.

Кольцо загудело в ответ колоколу и исторгло из себя грушеобразную капельку металла. Капля застыла и превратилась в миниатюрную копию Саранета. Одновременно кольцо изменило цвет и плотность. Рубин словно бы растекся, алая волна просочилась сквозь серебро. Серебряный обод потускнел и исчез, на его месте возник самый обыкновенный ошейник из красной кожи с миниатюрным серебряным колокольцем.