Саблезубый

Нервно сглотнув, она стала медленно опускаться, выдыхая так, словно погружалась в ледяную воду. Не трусь, Катька, сейчас будет хорошо. Со мной только так. Мне уже п*здец кайфово, от одного только вида, что мне постепенно открывается. Как медленно разомкнулись пухленькие губки, обнажая вкусную влажную ярко-розовую сердцевину. Эдакая помесь раскрывающего лепестки цветка и мякоти сочнейшего фрукта. Еще опустилась, и вот он – узкий вход, скорее сводящим с ума намеком, чем открытым всем приглашением. Здесь все чуток припухшее от моего прошлого варварского вторжения, но от воспоминания о том, как же это было охерительно, голод жрет только сильнее. Смелее, девочка, чуть ниже, сама, без моей помощи. Так будет тебе еще слаще.

– Боев… – прошептала Катька, явно ощутив мое дыхание на себе. Да что же ты такая нерешительная у меня!

Отпустив член, схватил ее за бедра и под шокированный взвизг буквально плюхнул себе на лицо. Удержал, когда в первый момент рванулась, разом протолкнув язык в ароматную тугую мягкость и потираясь подбородком снаружи. По языку тут же потекло. Засранка, тормозила она еще, сама же уже ручьем течет! Как только почувствовал, что все – не соскочит, шлепнул слегка по ягодице, веля двигаться самой, и снова обхватил свой ствол. Ух ты, а вот с этим надо полегче. А то приплыву раньше нее. Вкус и аромат у нее… долбит в бОшку куда сильнее коньяка. Не прошло и минуты, как моя деревяшечка поймала волну своего кайфа и практически затанцевала на моем языке. Терлась все смелее, вертя бедрами, выискивая идеальные для себя ритм и давление. Меня уже потряхивало от необходимости впиться в нее всем ртом, заставить кончить в считанные секунды, ведь языком ловил этот предфинальный трепет, слышал рваные выдохи-всхлипы. Значит, вот-вот, совсем на краю уже. И следом самому. А еще лучше надавить ей на затылок, заставляя взять себя в рот. Глубоко, чтобы горячо и туго, чтобы поймать вибрацию каждого стона. Но я сегодня хорошая Катькина секс-игрушка, так что перетопчу…

– Ох, бля-я-я-я!- от резкого вдоха чуть ребра не треснули.

Вскрикнув, Катька наклонилась вперед, вдавливаясь в мой рот прямехонько отчетливо пульсирующим набухшим клитором, безжалостно вогнала ногти в мои бедра и без предупреждения обхватила губами гудящую головку. Меня *бануло таким разрядом, что я взревел, как умалишенный, а поясницу прогнуло, проталкивая член разом в ее горло. Тут же сдал назад, но она меня изо рта не выпустила, преследуя, не оставляя шансов и дальше поджентельменствовать. Ну и пошло оно на х*й! Так по нам и долбануло почти одновременным оргазмом: Катька кончала, содрогаясь, насаженная на мой язык, а у меня искры из глаз сыпались от ее тягучего глухого стона, обволакивающего как всего с головы до ног, пока дергался под ней, заливая спермой.

Глава 27

– О-бал-деть! – произнесла расплывшаяся бессильно по мне Катька. – Вот это я понимаю… понимаю теперь, в чем прикол.

– Что, шестьдесят девять зашел девочке? – ухмыльнулся я, так же расслабленно распластанный под ней.

– Мм-м, это так называется? Еще как зашел. Ты классный, Боев. Мне все понравилось, даже твой вкус. – И она потерлась лицом о мои причиндалы, как довольная кошка. – Спасибо тебе.

Черт знает… вот как так, что эти ее прикосновения и слова мне не то что под кожу забирались – до костей и глубже, до самого дна пробирали. Потому что… бля… потому что это было искренне. Она как зверек какой-то моментами дикий, цапнуть может запросто, но бесхитростный. Каждая эмоция на вес золота, потому что они все у нее самой чистейшей пробы. Алмаз ведь, девка. Если никто не испортит, то будет кому-то и счастье и погибель. Будет, угу. Тому самому единственному особенному, где его, сучонка удачливого носит по белу свету. Хотя пусть носит. Я за него побуду пока. А если кто обидит ее опять… порву на куски и по помойкам раскидаю, пусть тварь эту собаки сожрут, коли и они не побрезгуют. В груди мигом будто кто костер развел, кулаки сами собой сжались, челюсти свело.

– Мы же сможем еще такое повторить? – пробился голос Катьки через обернувшую мгновенно башку плотную пелену ярости, и она снова потерлась щекой об мои изрядно опустошенные яйца и поцеловала обмякшего бойца, отчего он тут же приободрился, а моя злость вдруг истаяла, как вода в песок ушла.

Вообще-то это обычно не слишком уютно, когда лицо партнерши находится у твоего агрегата, когда тот обвис подуставший. Лично мне точно так. Только полная боеготовность на всеобщее обозрение. Но сейчас с Катькой было комфортно. Блин, она реально так терлась, едва не мурлыкая, что у меня внутри все грелось от… милоты. Когда такое было?

– Катюша, любое действие, включающее мой член у тебя во рту или в любом другом месте в твоем теле, я готов повторять сколько угодно. Но сначала ты все же повернешься своей роскошной задницей к лесу, как бы я ни сожалел по поводу потери такого ох*ительного вида, а ко мне передом, и мы таки поговорим.

– Боев… – напряглась моя загадка, приподнимаясь на руках. Эх, так хорошо лежала. Может, стоило еще чуток помолчать.