Саблезубый

Мужчины выпили на посошок, Камнев вызвал такси и стал собираться домой, а Боев обнял меня за талию, подхватывая и утаскивая его провожать. Будто мы такая себе нормальная семейная парочка, провожающая засидевшегося в гостях допоздна друга. Друг не мой, дом не мой, да и не пара мы, но мне уютно.

– А то еще как кинешься тут все допивать, – прошептал Боев мне на ухо и лизнул мочку, отчего у меня тут же болезненно заострились касающиеся мягкой ткани соски и сжалось внизу, мигом напомнив о том, как это было – ощущать его в себе. И о том, что произойдет, когда мы останемся наедине. – А потом еще буянить и лупить меня начнешь.

– О нет, саблезубый, у меня на тебя другие планы, – так же шепотом ответила я, дивясь своей смелости. Не иначе, как во мне коньяк говорит. А еще и приятно шумит в голове, все как-то непривычно хорошо вокруг и так и подмывает лизнуть шею верзилы рядом. Вот тут, где как раз достану, чуть приподнявшись на цыпочки. Уф-ф-ф, этот коньяк – точно какое-то волшебное зелье.

– Саблезубый, значит? Хорошая новость в том, что у тебя в принципе на меня есть планы, – подмигнул мне Андрей, как только за Яром закрылась дверь. – Выходит, я не фатально облажался, да?

Он повернулся ко мне, обнял, тесно прижав к себе и принялся, покачивая бедрами, потихоньку теснить обратно в комнату. Будто вел в непристойном танце, откровенно потираясь стояком о мой живот, отчего голова кружилась все сильнее. И не нашлось ничего во мне, способного сдержать от ответного покачивания, усилившего замечательное ощущение стремительного растущего возбуждения. Господи, сколько еще в себе приятного таит близкий контакт с мужчиной, того, о чем я знать не знала.

– А для тебя это реально имеет значение? Ведь я здесь и все еще согласна на все. Разве не это самое главное? – хмыкнула я и таки провела языком по его немного колючему подбородку. Рваный вдох воодушевил, и я теперь прижалась и губами. Так близко к его рту. Искушение узнать, каково будет целоваться с ним, почти непреодолимо.

– Угу, главное, конечно, – буркнул Боев, заваливая меня на постель, до которой как раз дотолкал. Уверенно, но при этом аккуратно, снова как какой-то чрезвычайно хрупкий предмет. Совсем не так, как в первый раз. – И сейчас прям по пунктам будем разбирать, на что конкретно ты согласна, Катюха.

Он поднялся и неторопливо стянул с себя штаны вместе с боксерами, оставаясь голышом. Я закусила губу, силясь заставить себя смотреть ему в лицо, но проиграла в этой борьбе и уставилась на вызывающе торчащий член, достающий темной поблескивающей головкой почти до пупка. Да… уж…

– Готова ли ты, Катерина, принять мои извинения за грубость и всю ту хрень, что я про тебя сморозил недавно? – торжественным тоном спросил Андрей.

– Хм… А одетым ты спросить не мог? – рассмеялась я, что, однако, нисколечки не мешало все сильнее заводиться.

– Ты смеешься, значит, злиться не можешь. Ну и я заметил, что вид моего прибора оказывает на тебя благоприятное влияние, и не дурак же я, чтобы не воспользоваться таким козырем.

– Козырь… хм… тот еще, – пробормотала, уже смирясь с тем, что действительно залипаю на этом виде. Озабоченная я. – Но разве это честная игра? Где мои козыри?

– Кто играет честно, когда у него стоит? – фыркнул обольститель. – И нах тебе козыри, если чтобы выиграть, достаточно сиськи мне показать.

– Только их?

– Вот прямо сдай тебе себя с потрохами, да? Ладно, я не такая жадобина, как ты. Скинешь все шмотки – считай, выиграешь и не начиная. У любого дурня с членом.

– Так уж и у любого?

– Поверь, дядя знает, о чем толкует. – Конечно, я понимаю, что это просто лесть, но от этого не менее приятно. Приятно быть красивой для него. А раньше я себя за это чуть ли не ненавидела. – Так что там насчет прощения за мой длинный язык? – усиливая заявленное влияние Боев обхватил свой ствол у основания и снова стал покачивать, слегка проводя вверх-вниз. Огромный кулак, скользящий туда-сюда по перевитому толстыми венами мощному стержню, широкое запястье в негустых светлых волосках, на котором четко проступали мышцы от этой завораживающей меня ритмичной работы. В комнате катастрофично стала расти температура, губы пересохли, и мои бедра сжимались сами собой, чтобы хоть как-то гасить растущее внутри напряжение.

– А как насчет добыть это самое прощение языком вовсе не болтая? – У-у-ух ты-ы-ы! Я люблю тебя, коньяк!

– Да я, похоже, разбудил в моем бревнышке сластену? – заржал Андрей и, ухватившись за края штанин, потянул с меня пижамные брюки. Я охотно приподняла задницу, помогая раздеть себя.

Кого-то ты, мужик, точно разбудил во мне. И вот ведь странная штука: раньше мне был и секс тот пофиг, и разговоры о нем ни в одном месте не щекотали. А сейчас я даже сквозь дарящий отвагу и свободу хмель ощущаю смущение и жадное предвкушение. И каждое слово как ласка дразнящая. Это в порядке вещей, или у меня отклонения?

Глава 25

«Шлюха ты, Катька! Все вы такие! И тварь неблагодарная. Перед каждым, небось, за моей спиной, ноги раздвигаешь? Шалава!»

Раздвигаю, Димасик, да так, что шире некуда, сучок старый.