С улыбкой хищника

У входной двери двухэтажного дома, где обычно отдыхал президент со своей семьей, стояли двое военных. Их лица освещал фонарь, прикрепленный к низкому столбу. Оба военных относились к специальной службе по охране президента. Один был сержантом, другой лейтенантом. Они тихо беседовали между собой.

– Когда же это случилось? – спросил сержант.

– Вчера утром. Машина разбилась вдребезги, – отвечал лейтенант, – водитель тяжело ранен.

– А секретарь?

– Жив, но тоже в больнице, – пояснил лейтенант.

– Что у него пострадало?

– Мозг.

– Не понял, – удивился сержант.

– Вот и доктор не понял, когда секретарь на него набросился. Не понимаешь? – он посмотрел в глаза сержанта, застывшие в изумлении. – Приехала скорая, это было недалеко от Кремля, вышел доктор, водителя сразу увезли в реанимацию, перелом ноги и травма черепа, а наш секретарь …

– Секретарь президента, – поправил сержант.

– Ну да … потерял сознание, лежит без чувств, вроде все цело. Доктор дал нашатырь понюхать, тот пришел в себя и сразу же вцепился ему в горло, еле разняли. Когда посмотрели его документы, то сообщили в милицию, а там передали нам сообщение. Ну, я и приехал. Тогда я был на дежурстве.

– И что? – вопрошал сержант, охваченный любопытством.

– Такого безумного взгляда я еще не видел. Это были глаза крайне испуганного человека, будто он был опущен в самую глубину необъяснимого ужаса.

– Он узнал вас?

– Да, но насторожился, не доверял, – пояснил лейтенант.

– И что вы?

– Я вызвал доктора Черемных. Ведь это все-таки личный секретарь президента. Молодой, перспективный, умный. Жаль его.

– Что сказал Черемных? – спросил сержант.

– Он посмотрел его глаза, послушал пульс. А тот все как-то дико на него глядел, с недоверием. Но мы-то, конечно, держали его, на всякий случай. Было решено поместить его в одной частной клинике для душевнобольных, в отдельную палату, с охраной.

– Помешался видать, – предположил сержант.

– Очевидно, другого объяснения пока не нахожу. Завтра переговорю с Черемных, надо узнать, как его пациент.

Сержант задумался, он прикусил губу, свел брови и невидящими глазами поглядел на фонарь, опутанный пеленой мошек, норовящих приблизиться к свету. Оба окна погасли один за другим, и спустя минуту открылась дверь. На крыльцо вышла женщина лет тридцати пяти, сутулая, в резиновых перчатках и с фартуком.

– Ну что, Марина Николаевна, – сказал лейтенант, – все убрала?

– Да, голубчик, все чисто и сияет, – ответила женщина звонким голосом, – я пошла к себе, буду ложиться.

– Спокойной ночи, – в один голос сказали сержант и лейтенант.

– Завтра его не будет, но все должно быть чисто, – сказала женщина. – Я завтра в магазин выйду, подвезете?

– Павел завтра за рулем будет, он сможет довезти, – ответил сержант, – там какие-то покупки надо будет сделать.

– Мне порошок стиральный необходим, заканчивается, – пояснила женщина.

– Завтра с Павлом переговорите, он по хозяйству.

– Хорошо, сказала женщина и направилась по аллее, освещенной в нескольких местах фонарными столбами.

– Ну, пора и мне, – сказал лейтенант, – проверю караул и поеду домой. Мне еще с добрый час до города добираться. Завтра работа в Кремле, там президент будет. Громов велел, – пояснил лейтенант.

Сержант стоял все такой же, задумчивый, молчаливый.

– Что-то случилось? – спросил лейтенант, глядя на заторможенный вид подчиненного.

– Да как вам сказать, – размышляя, неуверенно сказал сержант. – Это скорее не наблюдение, а ощущение. Понимаете, только вы не подумайте, что я тоже с ума сошел, как и секретарь.

– Так, рассказывай, – у лейтенанта пробудился живой интерес.

– Просто есть кое-что, что меня тревожит, и если бы не ваш рассказ о секретаре, то я бы не осмелился сообщить вам о моих подозрениях, уж больно странные они.

Лейтенант заинтересовался, он оживился и сказал.

– Рассказывайте, сержант, как есть, как чувствуете, все, что видели или слышали, лучше предостеречь заранее, чем потом попасть впросак.

И сержант, не твердым голосом, осторожно, обдумывая каждое слово, начал свой рассказ.

– Это началось где-то неделю назад. Я тогда был на дежурстве. Здесь, в резиденции президента, на Горках-9. Я обходил территорию, было около двух ночи, смотрю, вроде как узкая полоска света в темноте …

– В двери или в окне? – спросил лейтенант.

– Нет, не в доме, а около него.

– Фонарик?

– Я тоже так подумал. Подкрался поближе и давай в оба глаза глядеть, высматривать. И никого не увидел, а свет-то остался, он как будто в воздухе завис.

– Опиши мне это.

– Ну, какое-то неоновое свечение. Когда я был далеко, то оно казалось синим, а когда подошел ближе – белым. Что бы это могло быть?

– Свет перемещался? На что он похож?

– Полоска и все, ну, длиной в метр. Поначалу, свет был неподвижен, а потом стал таять и исчез, растворился.

– Почему ты сразу не сказал об этом?

– Думал, что вы меня неправильно поймете. Если бы не случай с секретарем, то и вовсе не решился бы рассказать.

– Может, померещилось? От усталости …

– Нет, лейтенант, не померещилось. Я тогда подождал, когда свет растворится. Я не боюсь врага, но это было похоже на …

– На кого, сержант?