С улыбкой хищника

– Теперь отец пойдет на войну и станет убивать, – сказал Мор, глядя на сострадания Александра. – Его ничто не остановит. В его некогда горячем и любящем сердце была надежда. Она зародилась в любви к детям. Теперь в нем поселился холод и жгучее желание отомстить. Жестокость у человека в крови с незапамятных времен. Нужно лишь пробудить ее, разжечь огонь ненависти. Порой для этого достаточно вспыхнуть маленькой искре. А у него причин предостаточно. Бог сделал все, чтобы он стал жесток и начал убивать. Он открыл ему путь вершить справедливость. Это был последний мужчина в селении, который не пошел на войну, длящуюся между востоком и западом страны, братоубийственную, жестокую, неоправданную. Лишь кучка меньшинства, засевшая в управлении государства, получит кровавые деньги, остальное подавляющее большинство людей найдут в войне лишь разочарование, нищету, горе и смерть.

– Мы обречены? – понуро спросил Александр.

– На страдания – да. Ваши мучения кроятся в самой жизни, в ее водоворотах бытия, – ответил Мор.

Корабль поднял Мора и Александра высоко в небо подальше от людей. Города исчезли, а вместо них появились горы, реки, леса и вся та сказочная природа, что таится в отдалении людской суеты. Долины, луга и вся земля, проплывающая под ногами Александра, покрывалась вуалью ночи, лишь остроконечные верхушки самых высоких гор были близки, но и они укрывались призрачными тенями, а над головой раскрылась черная бездна, не имевшая конца и края. В этом безграничном пространстве невидимый создатель рассыпал мириады звезд, мерцающие белым, желтым, синим и красным огоньками. Здесь, на огромной высоте, вдали от земли, звезды кажутся иными, чем с поверхности. Только они придают покой и гармонию, призрачно освещая глубокие уголки вселенной, таящие в своем свечении безграничные тайны мироздания.

Корабль вновь приобрел видимые очертания, и Александр почувствовал некую защищенность. Он так же, как и Мор, не мог оторваться от восхитительности чарующего пейзажа вселенной, отдавая глубокую дань творчеству создателю этого безграничного полотна.

– Я могу вечно, без устали смотреть в эту бездну звезд, – сказал Мор. – Я вижу звезды, планеты, туманности, наполняющие этот бескрайний мрак, и они мне говорят о вечности – самом дорогом спутнике моей жизни, и самом тяжелом в моих воспоминаниях о давних событиях, ставших моим проклятием.

Александр почувствовал у Мора таящуюся печаль, которая тяготили его мысли, когда он вспоминал былое. Он решил спросить его о прошлом.

– Ты показал мне эти примеры человеческих страданий с тем, чтобы поведать мне о Боге? – спросил Александр.

– А тебе хочется узнать? – на губах Мора нарисовалась хищная улыбка с тенью скрытой грусти.

– Еще бы, узнать о Боге, о происхождении людей … Об этом мечтают все люди, ученые …

– Не спеши, ты не знаешь ответа, может он ввергнет тебя в безумие, в неистовый страх.

– Я не боюсь, и потом, ты первый начал рассказывать. Говори все.

– Все или ничего?

– Ну, что допустимо, остальное я сам дорисую в воображении.

– Ну, что ж, хорошо, – согласился Мор.

На его лице вновь засияла улыбка хищника, но на этот раз она была более коварной и вызвала в Александре волну холодка, пробежавшую по спине. От этого он встрепенулся, прогоняя неприятные ощущения. Он доверял Мору, как своему деду, несмотря на то, что познакомился с ним недавно. Он ему казался не опасным, несмотря на все увиденные чудеса. Во-всяком случае, так ему говорило сердце.

– Ты, наверное, уже заметил, что зарождение живого организма, будь то растение, птица, млекопитающее, рыба или человек, продумано до мельчайших деталей, – Александр, раздумывая над словами Мора, невольно кивнул, в знак согласия. – Его развитие, формообразование, разделение по функциям – всякая часть организма и сам организм выполняет свою, запрограммированную цель в жизни. Но кроме того, все эти звенья и части целого, и само целое всецело охраняются, сберегаются на всех этапах развития. Законы, которые управляют этим процессом перевоплощения, из зародыша во взрослую особь или организм, стоят на страже целостности и функционирования здоровой единицы природы.

– Да, так и есть, – согласился Александр.

– Рождение и развитие – гениально, – продолжал Мор, – но смерть, гибель организма не столь универсальна, я бы сказал, она противоположна по силе. Смерть не наделена утонченностью и гениальностью законов. Она есть хаос, беспорядок, и более того, она непредсказуема, она противоположна вечности, она темное пятно на светлом теле жизни.

– А какое ты имеешь отношение к этому? – вдруг спросил пытливый мозг Александра.