С улыбкой хищника

– Я зачитаю вам древние строки из летописи, – сказал Архипов и вынул из сумки какую-то маленькую потрепанную книгу. – Летописи, датированные 1494 годом сообщают про Алевиза Старого: «Приидоша послы великого князя на Москву, Мануйло Аллелов Грек да Данила Мамырев, что посылал их князь великий мастеров в Венецию и Медиолаи; она же приведоша на Москву Алевиза мастера стенного и палатного и Петра пушечника и иных мастеров». Речь здесь идет об Алоизио да Карезано. Верояно Алевиз сменил умершего в 1493 году Пьетро Солари. Вот почему Солари не достроил Кремлевские башни и стены, – Архипов задумался, а затем продолжил. – Алевиз, если говорить правильно. Алевиз Фрязин – итальянец, на родине его звали Aloisio da Milano, а иногда просто Алевиз. Буквы «с» и «з» вконце его имени схожи, как вы догадались. Aloisio – это итальянский архитектор, он работал в России в конце 15 – начале 16 веков. С 1494 года он достраивал укрепления Московского кремля. Строил Большой Кремлевский дворец и стены от дворца до Боровицкой башни. Троицкая башня была им построена в 1495 году. Она была названа в честь Троицкого двора в Кремле. Сейчас через нее входят в Кремль посетители. Высота ее составляет 80 метров.

– Стало быть, мы направляемся к Троицкой башне.

– Да, вероятно, – согласился не уверенным голосом Архипов. Он задумался над чем-то, пока Громов, отойдя от него, стал вызывать машину по телефону.

Александр стоял возле деда. Архипов посмотрел внуку в глаза и сказал:

– Каков замечательный выбор.

– Ты о чем? – удивился Александр.

– Троицкая башня. Сквозь ворота этой башни, по Троицкому мосту, минуя Кутафью башню, каждый день входят люди со всего мира, принося с собой разные мысли … Он их прочитывает, я в этом уверен. Ему и газет не нужно, люди сами ему все приносят, – он задумчиво улыбнулся, подобно ученому, которого посетила интересная идея.

– Сейчас подъедет машина и отвезет нас к Троицкой башне, – по виду Громова было видно, что он встревожен.

По призрачному коридору подземелья они шли по одному, так как он был узок. Впереди шел Архипов, освещая фонариком, луч которого бегал в проеме, раздвигая и отталкивая мрачные тени. Вновь похолодало, очевидно, они опустились глубоко. Подземелье дышало своим особым дыханием, перемешивающим сырость и затхлость подземных ходов.

– Сюда редко кто доходил, – сказал Архипов. Они вышли на небольшую площадку. Проход шел дальше и терялся во мраке. Над их головами висели сталактиты.

– Вы уверены, что мы идем правильно? – спросил Громов. – Я видел несколько ответвлений. Кроме того, я уже наводил справки об этих ходах. Говорят, что все они заблокированы.

– Но ведь мы исследуем. В достижении цели никогда не следует торопиться и уж тем более отчаиваться раньше времени, так можно и не найти искомое. Ошибка может привести не туда, а выбираться из ошибок очень трудно. Будем последовательны. Держитесь левой стороны. Что касается проходов, то когда-то я исследовал крошечный тоннель, скорее нору, чем проход для человека. Сквозь него могла бы пролезть разве что крупная крыса.

– И как же вы ….

– Элементарно, при помощи научного прибора, называемого «зонд». Мой зонд прошел там, где человек может только мечтать, он углубился в самые дали и ответвления подземелья.

– И что же было дальше? Вы что-то нашли? – спросил Громов.

– Я двигался не спеша, осторожно продвигая свой зонд все дальше и дальше. И вот однажды мне улыбнулась удача – мой зонд вышел в более широкий проход. На экране, в свете маленькой лампочки, расположенной на зонде, мне открылись стены более широкого прохода. Я уверен, что там мог бы поместиться человек.

– Любопытно?

– Мой фонарик, расположенный на зонде, неожиданно погас, и я видел лишь черный экрана перед собой. Зонд я тогда потерял. Кабель был откушен или перетерся.

– Кем откушен? – с нескрываемым интересом спросил Громов.

– Ну, видимо, крысой или мышью. Но кое-что, пока лампочка еще светила, я увидел.

– Что?

– Это была стена прохода. Она была сделана из кирпичной кладки. Вы понимаете? Когда-то там были люди.

– Но для чего же они построили этот узкий проход? – спросил Громов.

– Эта тайна навеки погребена вместе с этими стенами и тайными ходами подземелья.

Неожиданно, фонарик Архипова что-то высветил на одной из испещренных мрачных стен. Он ринулся к стене, словно коршун на дичь. Громов присоединился к возросшему интересу ученого. Они оба склонились над едва заметной, полустертой временем, надписью.

– Это руны? – спросил Громов, его глаза заблестели в свете фонарика.

– Вот видите, теперь и вы отличаете эти справедливые знаки, он провел рукой по стене, очищая ее от многовекового налета и паутины. – Это чудесно. Надписи были сделаны давно, я не рискну сейчас определить их возраст. Не исключено, что им более трехсот лет. И они, как вы видите, находятся прямо на стене, а не на дереве. Дерево бы не выдержало времени и сгнило. Здесь очень сыро, не находите?

– Что здесь написано?