С тобой навсегда

Будут ли у нас гости? Петер ничего не говорил. И мы ни к кому не пойдем в гости. Ведь это будет наш первый Новый год. Он должен принести нам счастье! Ибо мы оба этого хотим. И это я тоже должна ему сказать сегодня.

Быть может, к нам сегодня придет Артур. Его Катарина давно в Дортмунде. «Учится в университете». Кажется, она закройщица… Слава Богу, что она живет в Дортмунде! Мне кажется, нам с ней будет трудно подружиться. Если она не изменит свое поведение. Ехидненькая девица… Любопытно, как она воспринимает меня? Не думаю, что я пришлась ей по сердцу. А мне-то какое дело?

Звонит телефон.

«Это Петер! Сейчас он скажет, что любит меня (он всегда так говорит в начале телефонного разговора) и уже выезжает. Ведь до полуночи остается шесть часов! И мы должны еще подготовиться…»

— Да, — говорю в трубку.

— Люба, это я!.. — голос у Петера какой-то натянутый.

— Петер, я тебя жду. Скоро все будет готово, что зависит от меня. Но еще требуется мужская рука…

— Я потому и звоню… — не узнаю голоса Петера. — Люба, не жди меня сегодня.

Кажется, я что-то не так поняла. Или ослышалась.

Переспрашиваю:

— Ты задерживаешься на работе? Тебя ждать через час? Через два? Петер, я не поняла, что ты сказал.

После очень тягостной для меня паузы Петер объясняет:

— Понимаешь, Люба… я срочно вылетаю в Нью-Йорк. Мне удалось договориться насчет кое-какой аппаратуры. Как раз то, чего моей клинике не хватает. Но это я потом тебе объясню в деталях…

— В Нью-Йорк? — только тут до меня доходит, что это очень далеко, что двумя часами ожидания не обойдешься.

— Извини, дорогая…

— Но как же я? Как же Новый год?.. — комок обиды подступает мне к горлу. — Петер, ты поступаешь нехорошо.

— Извини, Люба! Я потому и звоню — предупредить. Дело есть дело. Оно превыше всего! Мы еще встретим с тобой Новый год. И не один. А много-много… Но не этот. Через сорок минут у меня самолет. А вернусь через неделю. Не скучай!

— Но, Петер! Почему ж ты не берешь меня? Почему ты оставляешь меня здесь? Ведь я…

— Люба, милая, я опаздываю… Я не хочу упускать эту аппаратуру. Давно охочусь за ней. Все, дорогая, я поехал. Нет времени. Целую…

И он кладет трубку. А я, совершенно растерянная и подавленная, минут пять стою неподвижно и зачем-то вслушиваюсь в короткие гудки.

«Неделя… неделя… через неделю…» — пульсирует у меня в голове.

Потом бросаюсь на кровать и плачу. Сильно плачу — навзрыд. Небо надо мной сделалось маленькое-маленькое — с овчинку. И стало вокруг меня темно.

Опять звонит телефон.

«Может, Петер передумал? И решил взять меня с собой? Он же должен понимать, как мне без него одиноко!»

Это Артур:

— Привет, красавица! Я выезжаю. Что там делает Петер?

Я вытираю слезы:

— Не надо выезжать, Артур. Праздник отменяется. Твой разлюбезный Петер укатил в Америку!

Несколько секунд длится молчание. Потом раздается веселое:

— Вот и отлично! Есть возможность познакомиться ближе. Мы же родственники, можно сказать. А совсем друг друга не знаем! — Артур отчего-то сильно возбужден. — Встретим Новый год вдвоем.

Мне не нравится его возбуждение:

— Как ты это себе представляешь?

— Посидим… Там видно будет…

— И станем говорить про турок? — вставляю я язвительное.

— Зачем? Присмотримся друг к другу. Может, сделаем какие-нибудь неожиданные выводы; может, притремся…

Я даже не собираюсь раздумывать над тем, что означает это «притремся»:

— Нет, Артур! Меняй свои планы на вечер. И на ночь. Праздник отменяется.

Однако через полчаса Артур является ко мне. Звонит у двери. Я гляжу на него сквозь стекло и боюсь открыть. Артур — не тот человек, с кем можно, оставаясь наедине, вести светские беседы. Но и не открыть я не могу: все-таки — брат Петера. Набравшись мужества, памятуя о том, что рядом есть соседи, я отпираю дверь.

Едва войдя в дом, Артур сразу пускается в атаку:

— Петер действительно уехал? Вот здорово! — и приближается ко мне.

Я отступаю, нащупываю на столе ножницы:

— Артур, не подходи!..

Увидев ножницы у меня в руках, он быстро остывает. Как видно, решимость моя его впечатляет.

А я, нет сомнения, готова к худшему.

Артур начинает заговаривать мне зубы:

— Как ты могла подумать, Люба!.. Разве я такой?

— Я не знаю, какой ты. Но я знаю, как ты выглядишь.

— Ну и как?..

Я молчу. В лице моем — решимость.

Артур не дожидается ответа:

— Я всего лишь хочу пригласить тебя куда-нибудь… Или ты собралась встречать Новый год одна… в этом доме?

— Почему бы и нет?

— Брось! Поехали лучше со мной, — Артур на всякий случай остается в отдалении. — Потанцуем…

— Танцевать? — эта мысль мне кажется интересной; я сто лет не танцевала.

— Конечно! — радостно восклицает Артур. — Я не понимаю, как мог Петер оставить в праздник одну такую красавицу? Меня бы обидело это… Тебя не обижает?

— Нисколько! — лгу я. — Современная жизнь…

— Так поехали танцевать, Любаша?

— А как же Катарина?

— Что Катарина? Я уже забыл про нее. У Катарины своя жизнь, у меня — своя…