S-T-I-K-S. Шустряк

Почти сразу ко мне присоединился пулемет Глыбы, и левее тоже начали раздаваться отрывистые очереди, часто срываясь в длительный зажим до опустошения рожка. Крупнокалиберные пулеметы ухали редко, стараясь попасть в невидимые для меня цели, периодически в клочья разрывая тех тварей, что попадались на пути пуль.

Сплошная масса, двигаясь, запиналась об летевшие в них пули, падала и продолжала ползти. Идущие сзади не обращали на упавших никакого внимания, продолжая непрерывное и, казалось бы, неумолимое движение вперед. Первый выстрел танка проделал в толпе идущих коридор, разнеся угол дома, стоявшего дальше по улице, при этом оглушив меня залпом. Пулеметы бронемашин уже практически не затыкаясь, выкашивали движущуюся массу. Защелкнув гранату в подствольник, я решил, что время экономии прошло, и с хлопком отправил её вглубь толпы.

— Сенсы, что у вас? — раздался голос Шатуна.

Двое наперебой отчитались, что в радиусе километра не видят никого крупнее кусача, и то всего трое следуют за колонной низших зараженных, по всей видимости, подгоняя тех.

— Внимание, ситуация критическая, кусачи гонят на нас низших, значит, есть элитник, который прячется, судя по тому, что его не видят сенсы, он с дарами, всем быть готовыми.

Я успел разглядеть, как кто-то из снайперов уложил одного из кусачей, мелькавшего в отдалении, прячась за углом небольшой будки, остальные продолжали ловко скрываться за надвигавшейся волной. Дуплетом ухнули залпы танков, проделав два туннеля, за которыми я успел разглядеть конец этой волны и для ускорения отправил оставшиеся заряды подствольника вглубь наступавших.

Не меньше десяти минут продолжалось безжалостное выкашивание, и когда среди наступавших стали появляться просветы, я, вместо ощущения приближающегося завершения боя, почувствовал почти непреодолимое желание бежать. Не поддавшись этому, я уже прицельно добивал тех, кто пытался активно встать или ползти в нашем направлении, осознавая, что до нас им осталось не больше двадцати метров.

Вскоре воцарилось практически затишье, нет, его не было вовсе, но уже не стреляли пулеметы бронемашин, даже ручные пулеметы не стреляли, лишь короткие выстрелы добивали тех, кто еще шевелился в этой массе изрубленных тварей. Я повернулся и увидел, как Глыба меняет еще не кончившуюся ленту на новую, получив подтверждение, что не только я понимаю — это еще не конец. Бескрайнее копошащееся поле изрубленных тел, от которых продолжало исходить многоголосое урчание, наводило на меня ужасающее чувство, пробиравшее до костей.

Хлопок, разметавший часть останков тварей чуть впереди тех, кто почти до нас дошел, и на этом месте возникло странное марево, побудившее меня инстинктивно провалиться в призрака. Если бы я мог кричать в призрачном состоянии, я бы, наверно, визжал от ужаса. На месте марева я не увидел ничего, и у этого ничего были темные, даже какие-то нереально чёрные сплетения, среди которых одно сияло ярким цветом, переливаясь от серого к зеленому и обратно. Я уставился на этот ужас, понимая, что это не просто элитник, а настолько матерый, что даже залп танка его с первого раза остановить не сможет, тем более что помимо сияющего дара, я видел еще три, и что-то мне подсказывало, что ими он тоже умеет пользоваться.

Находясь еще в оцепенении, я понял, что нужно всех предупредить, вряд ли оба танка успеют дать залп, но, может, хотя бы пулеметы бронемашин смогут его напугать. Проявившись, я услышал, что рация разразилась истошным криком сенса: «Матерая элитка спереди!», и материализовавшаяся тварь уже делает прыжок в мою сторону. Туша не менее пяти метров в длину стремительно приближалась, а я, судорожно направляя в её сторону автомат, желал перейти в призрачное состояние.

Я никак не мог понять, в какой момент меня накрыла тьма, причем тьма без звука, без ощущения, и, что самое странное, без боли. Умер? Вряд ли, вспомнились слова древнего философа: «Я мыслю, значит, я существую», но существую ли я? Я попытался открыть глаза, и неожиданно у меня это получилось, но лучше бы я их не открывал. В метре от меня находилась гигантская тварь, которую я лишь на секунду успел увидеть, когда та выскочила из марева, скрывавшего ее. Но даже дернуться или закричать я не смог, было такое ощущение, что моего тела нет вовсе. Приглядевшись, я понял, что она зеленая, точнее, прозрачная с зеленоватым оттенком, и выглядит именно так, как выгляжу я, когда нахожусь в состоянии призрака.