- Понятно, - откликнулся Маня. – Жалкое это всё-таки зрелище… Как низшая ступень падения у человека – бомж, так и у лошади, такое вот состояние это её нравственный конец. Ты, Ваня, помнишь. что сказал сенатор Второй империи и главный инспектор исторических монументов Франции, личный друг Стендаля и Наполеона III писатель Проспер Мериме , к слову, блестящий переводчик Пушкина, Гоголя, Тургенева: - « В мире нет ничего прекрасней фрегата под полными парусами, танцующей женщины и лошади на полном скаку». Лошадь – это высокая поэзия в движении. Как это не покажется странным, вместе с конём из нашей жизни исчезает частица красоты. Это как алые паруса вдали, символ романтического и необычного, волнующего и несбыточного, манящего своею лёгкостью и красотою, то во что верим и что чувствуем на уровне генетического подсознания. Это удивительное животное, превосходящее остальных домашних животных. Её слух лучше, чем у кошки, обоняние тоньше, чем у собаки, она лучше петуха ощущает ход времени и перемены капризной погоды, её память превосходит в разы человеческую, а врождённому чувству ритма позавидует любой профессиональный танцор.
Человек приручает лошадь в течение десяти тысяч лет, но с каждой новой лошадью всё начинается заново. Думаю, в первом акте приручения лошади участвовали самая смирная лошадка и самый смелый мужчина. Десять тысяч лет человек настойчиво пытается её приручить, десять тысяч лет поднимается и падает, поднимается и падает , опьянённый счастьем этих нескольких минут.. Это какое-то наваждение, магия действа, необъяснимое волшебство. Если лошадь захочет, она сбросит Вас, со шпорами или без, раньше или позже. И только союз, негласный договор между лошадью и всадником может создать это чудо. Каждый из них делится чем-то своим самым сокровенным , человек должен умерить свой гипертрофированный эгоизм и тогда лошадь поделится с ним частицей своей грации, станет его всепонимающим верным другом и защитником. Лошадь меняет к лучшему характер всадника, ведь он становится на полтора метра выше к небесам, чище и добрее…
И вот ещё , ты никогда не задумывался почему так много памятников всяким царям и императорам восседающим на лошади. Что это? Недостаточная значимость самого персонажа и его общая жалкая субтильность, когда без лошади Вы не можете обосновать его значительность и монументальность? При этом все почему-то говорят, как удачно отлита лошадь, а о сидящем на ней или совсем забывают или вспоминают во вторую очередь.
Наверное, больше других поняли этих животных цыгане, эти последние в мире кочевники, которые не смогли продать свободу и волю за манящие разноцветно-пустые блага цивилизации, для которых личная собственность – неподъёмные оковы, а ветер странствий не пустой отзвук выхолощенных легенд. Они единственное уцелевшее звено между звёздами и землёй, между пылью дорог всего мира ,клубящейся из под копыт, и скрипящих колёс вереницы телег , тянущейся за горизонт, и раскинутым бесконечным шатром над головою небом, с любовью смотрящим на своих босоногих детей. Цыганское золото не звенит в кармане, а блестит стекающими струйками воды с крупа и ржёт в ночи. Они-то знают, что земной рай можно найти только в словах мудрости, на спине лошади и в сердце женщины. Они знают, что изъяны коня снаружи, а пороки человека внутри, поэтому ещё не известно, кто из нас больше люди — лошади, или мы…
Ты может быть удивишься, Ваня, но знаменитая фраза короля Ричарда III «Коня, полцарства за коня!» в оригинале у Шекспира звучит иначе «A horse, a horse! My kingdom for a horse!». Конь не разменивается на две части, как нельзя быть слегка беременным и любить наполовину. Всё или ничего! Царство за коня! Царство и никак иначе! Лошадь не стоит меньшего…
Человек всегда завидовал лошади. Это зависть ползающего к паряшему. Да, рождённый ползать летать не может , но почувствовать это пьянящее чувство , это фантастическое перемещение в иное измерение можно. Это чувство дарит всаднику лошадь. Именно дарит. Это царский подарок недостойному, в общем-то, существу . Аванс с верой в его преображение… Мне почему-то кажется, Вань, что кентавр - это не реализованное желание человека стать лошадью… Встать вровень с чудом, измениться, хотя бы на мгновение…