С/с. Том 2

Он уже успел ознакомиться с фальшивым завещанием. Бромхид лично привез его к нему домой. Оно было переписано именно так, как и говорил Бромхид. Да, это действительно мастер своего дела. Петтерсон мог бы поклясться, что завещание написано собственноручно миссис Морели-Джонсон. Из завещания следовало, что миссис Морели-Джонсон решила дать племяннику еще один шанс, завещая ему полтора миллиона долларов. Там же указывалось, что Эйбу Вейдману отходят три картины Пикассо. Два свидетеля подписались под завещанием, некто Фло Мак-Интош и Хильда Грин.

Петтерсон поинтересовался, кто эти женщины.

— Нет проблем, — успокоил его Бромхид. — Они немного подворовывают в отеле. Одно мое слово — и они в тюрьме… так что, нет проблем.

Петтерсон вложил завещание в конверт, скрепил конверт сургучной печатью и утром отдал секретарю Фэллоуза. Секретарь вернула ему записку Морели-Джонсон и заперла конверт в сейф. Вернувшись в кабинет, Петтерсон разорвал записку на клочки. Итак, первая, и самая главная, часть операции была завершена. Оставалось обработать Вейдмана.

— Вы знаете, — начал Вейдман, пока они маленькими глотками пили коктейль в ожидании копченой осетрины, — мы могли бы вместе работать. У меня есть несколько клиентов, которые не знают, куда помещать лишние деньги. А вы хорошо знакомы с биржей и, насколько я слышал, действуете весьма успешно. Мистер Лампсон и эта старая сука миссис ван Дэвис — Бог мой, она всегда путает меня! — оба высоко отзывались о ваших способностях. К тому же я разговаривал с Берни Коханом… он сказал много замечательных слов о вас.

— Чудесно. Я буду счастлив сотрудничать с вами, мистер Вейдман.

Вейдман нетерпеливо взмахнул пухлой рукой.

— Оставим всех этих «мистеров»… зови меня Эйб, Крис.

Петтерсон довольно улыбнулся.

— Буду рад.

Когда была подана осетрина и они приступили к еде, выпив по рюмке водки, Вейдман продолжил разговор:

— Строго между нами, Крис, старая леди, между прочим, не забыла вас в своем завещании. Сам понимаешь, я не могу распространяться о деталях, но она очень щедра в отношении вас.

На лице Петтерсона не дрогнул ни один мускул.

— Спасибо, что вы сказали мне об этом, Эйб. Я и не догадывался. Она всегда была очень мила со мной, но…

— Давай пока не будем об этом. — Вейдман зачерпнул ложкой соус и выдавил на осетрину лимон. — Я сказал вам это лишь постольку, чтобы это не явилось для вас неожиданностью.

«Время», — подумал Петтерсон. Он немного помолчал, словно пребывая в нерешительности, а потом начал:

— Я тоже кое о чем хочу рассказать тебе. И это тоже сугубо между нами. Так что никому ни слова.

Вейдман удивленно глянул на собеседника.

— Что именно?

— Это может стоить мне работы, если я скажу, Эйб… надеюсь на твое слово.

Вейдман машинально кивнул головой.

— Разумеется.

Поколебавшись для виду, Петтерсон сказал, понизив голос:

— Три дня назад старая леди попросила меня принести ей завещание. Она созналась, что хочет сделать кое-какие изменения, о которых вы ничего не должны знать.

Вейдман настолько был шокирован, что даже забыл об осетрине, нанизанной на вилку.

— Вы хотите сказать, она обратилась к другому адвокату?

— Да.

— Бог мой! К кому же?

— Она не сказала этого мне.

Кровь бросилась в лицо Вейдмана, невооруженным глазом было видно, насколько он рассердился.

— Во имя Господа! Как она могла так поступить! Неужели у нее крыша поехала от возраста! Ведь я же вел ее дела с того времени, как скончался ее муж.

— Минутку, Эйб, — мягко сказал Петтерсон. — Когда она сказала мне об этом, я намекнул, что вы будете очень обижены. Я настаивал, что она совершает ошибку, и даже немного поспорил с ней, так что ей пришлось объяснить причину такого поступка… Я думаю, вы тоже должны знать причину, хотя тем самым я нарушаю обещание. Она хочет сделать для вас приятный сюрприз: упомянуть вас в завещании.

Вейдман отложил вилку. Его гнев испарился, и он растерянно уставился на Петтерсона.

— Она так сказала?

— Именно. Я немножко надавил на нее. Ведь действительно, с ее стороны нечестно было воспользоваться услугами другого адвоката.

Вейдман кивнул.

— Понимаю, Крис. Итак, она решила что-то оставить мне?

— Поскольку мы работаем вместе, Эйб, то я вам скажу, что именно. Она решила оставить вам три картины Пикассо.

Вейдман изумленно уставился на Петтерсона, его глаза распахнулись пошире. Он редко кому завидовал, но когда появлялся у миссис Морели-Джонсон, всегда любовался этими полотнами, висевшими в гостиной. Вейдман считал себя знатоком живописи, и у него была неплохая коллекция картин дома, но картин Пикассо, естественно, у него никогда не было.

— Ты серьезно?..

— Во всяком случае, так она сказала мне. И добавила, что вы будете рады картинам больше, чем местный музей.

— Что за вопрос! — Вейдман не мог скрыть радостного возбуждения и с восторгом смотрел на Петтерсона. — Чудесная новость!

— Она сказала мне и кое-что еще, — продолжал Петтерсон, чувствуя, что ступил на тонкий лед. — Она изменила мнение относительно племянника Джеральда Хэммета и оставила ему довольно солидную сумму денег, правда не назвала конкретной суммы.