С русскими не играют

Соглашение, которое Фра Диаволо (Мантейфель) заключил с (фельдцейхмейстером) [117] Гессом таково, что я не могу назвать это иначе как проигранным сражением. Все мои военные расчеты, все ваши письма, решительно доказывавшие, что Австрия никогда не решится без нас прийти к какому-либо ясному соглашению с Западом (т. е. с западными державами), прошли даром. Они испугались тех, кто запуган сам, нельзя исключить (и в этом придется согласиться с Фра Диаволо), что именно из страха Австрия решилась на смелый прыжок в сторону Запада. Теперь это соглашение стало совершившимся фактом и нам необходимо, как после проигранного боя, собрать рассеянные силы, чтобы снова дать отпор врагу. Прежде хотелось бы заметить, что в договоре все основано на взаимном соглашении. Но именно поэтому самым скорым и весьма скверным последствием будет то обстоятельство, что, если мы позволим себе правильное, с нашей точки зрения, истолкование этого, нас немедленно обвинят в двуличии и вероломстве. Нам теперь, прежде всего, нужно стать толстокожими, а затем, пока еще не произошло столкновения, постараться предупредить это и немедленно изложить и в Вене, и во Франкфурте наше толкование договора. Ведь при нынешнем раскладе у сильного и смелого министра иностранных дел руки еще не связаны. В Петербурге все нужные шаги мы предпринимаем самостоятельно и можем, стало быть, оставаться последовательными и договориться во всяком случае о взаимности и обо всем том, чего недостает в договоре. Я постарался утихомирить по мере своих сил Будберга и графа Г. фон М (юнстера), Нибур весьма усердно и активно работает в том же направлении, держит себя, как всегда, ловко и превосходно. Но нет толку латать эти прорехи, ведь это неблагодарная работа. Такова человеческая природа, а значит, и природа нашего государя: если с помощью одного слуги он подстрелил козла, а тем более косулю, то этого слугу он больше всего и приближает к себе, а с разумными и верными друзьями становится холоден. Видимо, я как раз сейчас нахожусь в таком положении, и, право, оно незавидное…

Шарлоттенбург, 9 августа 1854 г.

…Фра Диаволо до сих пор вполне благоразумен, но, как вы знаете, на него полагаться нельзя. Вам, как я думаю, предстоит наставить обе стороны на путь истины. Во-превых, постарайтесь внушить вашему приятелю Прокешу разумную политику и дайте ему понять, что теперь нет повода потворствовать Австрии в ее стремлении к войне с Россией, а затем вам нужно указать немецким государствам тот путь, которым они должны шагать… Это ужасно, что пребывание короля Фридриха-Вильгельма в Мюнхене снова возбудило энтузиазм германомании. Мечта о немецкой резервной армии во главе с ним – это чепуха, плохо влияющая на политику. Людовик XIV говорил: «Государство – это я». Его величество имеет гораздо больше оснований сказать: «Германия – это я».

Л. ф. Г.».

Следующее письмо, которое я получил от кабинет-советника Нибура, еще более прояснило настроения при дворе.

«Путбус, 22 августа 1854 г.