С отцами вместе

Глава двадцать девятая Трансвааль, страна моя!

Гроза на востоке все-таки разразилась. Правительство Меркулова при поддержке Японии науськало своих белогвардейских псов на Дальневосточную республику. Наступление началось из Южного Приморья на Хабаровск. Меркуловские войска состояли из каппелевцев, семеновцев, врангелевцев, и других недобитых хищников, слетевшихся к берегам Тихого океана. Владивостокские газеты начали шуметь о том, что существуют две России — большевистская и национальная. По их утверждению, в Приморье сохранилась национальная Россия, она-то и объявила войну большевикам.

Дальневосточный комитет комсомола обратился с призывом ко всей трудящейся молодежи буферного государства:

«Юные пролетарии! Вспомните, как вы сражались против Семенова, Колчака и других атаманов, как скитались по сопкам и тайге. Вы завоевали свободу для трудового народа. Так неужели мы теперь будем спокойно смотреть, как эту свободу у нас хотят отнять?

Молодежь должна быть в первых рядах Народно-революционной армии. В прифронтовой полосе все организации КСМ уже влились в войска республики. В тылу члены комсомола готовятся к бою…»

* * *

— Ты, Кравченко, теперь шишка на ровном месте, секретарь поселковой ячейки. Говорят, под твоим командованием сто комсомольцев. А я скажу, что ты граф Трепачевский! Трепач, проще сказать!..

У карты Азии старшеклассники вели оживленный разговор о наступлении белых. Большого спора не было. К началу учебного года соучраб в школе фактически развалился. Его идейный руководитель Химоза скрылся, а потом отправился на тот свет, химозовский подручный Кикадзе по независящим от него причинам сменил адрес — из последнего класса школы второй ступени перешел в тюремную камеру. А главное — сами учащиеся раскусили соучраб и поняли, чем он пахнет. Только сын начальника лесничества, юноша с большими черными глазами и густыми черными волосами, еще держался независимо, считал себя непримиримым противником комсомола и советской власти. Это он назвал Костю Кравченко графом Трепачевским.

— Да, ты трепач! Что твердила ваша милость на этом месте перед летними каникулами? Ты болтал: «Большевики вышибут владивостокскую пробку. Осенью придем в школу и увидим, что изменилось на карте…» Ну, и что изменилось? Вот она, карта Азии! Владивосток стоит, как скала! Напирает на вас доблестная армия Меркулова! Кто же прав? Гога Кикадзе! Не бывать большевикам в Приморье, не видать им Тихого океана, как своих ушей!

Приглаживая пятерней непослушный вихор, Костя сказал:

— Называй меня графом Трепачевским или маркизом де Вру, но ваша песенка спета!

Костя обвел пальцем по карте вокруг Владивостока.

— Отсюда меркуловцам одна дорога: на дно океана. А на берегах осядут большевики! Положение пока изменилось не в нашу пользу, но нас теперь стало больше и мы сильнее!

— Подумаешь, раскудахтался! — Костин спорщик презрительно хмыкнул. — Посмотрим, как закукарекаешь, когда меркуловцы возьмут Хабаровск!

Считая долгом комсомольца помочь Косте, Ленька Индеец протискался к сыну начальника лесничества.

— Хабаровск назад отберем, если что! Ты лучше скажи, где ваш соучраб похоронен? Поминки бы справить!

Школьники засмеялись.

В толкучке не было видно Проньки и Кузи. Они сидели на парте в пустом классе и секретничали. Кузя держал в руке письмо, полученное от Свиридка с Урала. Мандолина сообщал, что работает учеником слесаря на заводе, его обещают принять в комсомол. Кузя сомневался, надо ли говорить в ячейке об этом письме, кто его знает, как отнесется к этому новый секретарь Костя Кравченко, вдруг еще начнет ругать за связь с бывшим соучрабовцем. Пронька щелкнул Кузю в лоб.

— Плохо варит твой котелок! Письмо можно даже на собрании зачитать… Ну, айда погуляем!

— Погоди! — Кузя потер переносицу. — Проха, много деньжищ будет загребать Костя? Секретарь такой ячейки — это тебе не фунт изюма!

Пронька дал еще щелчка своему другу.

— Ты, Рыжик, из-за угла мешком ударенный. Костя по комсомольской совести в работу впрягается, а не за деньги.

— За так? — удивился Кузя, моргая белыми ресницами.

— За так! Старших ребят на фронт отправляют, а его выбрали, потому что он имеет авторитет!..

Надо бы спросить, что значит авторитет, но в коридоре раздался дружный смех, и Кузя потянул Проньку из класса. Там, у карты, кто-то из учеников присел за спиной сына начальника лесничества, а Ленька Индеец толкнул его в грудь. Последний представитель соучрабовского племени, перевернувшись, растянулся на полу.

— Долой Меркулова! — закричали школьники.

— Даешь Тихий океан!