С отцами вместе

— Маловато! Банда нагрянула большая. Правда, трезвых уже мало. Рядом вон гуляют офицеры.

Разведчики заволновались. Надо как-то передать Фадееву, что пленники живы и что их охраняет один часовой.

— А я Настю пошлю! — сказал казак.

Девочка лет десяти пошла за поскотину. В уголок ее платка разведчики завязали маленькую записку. Скоро она благополучно вернулась. Фадеев просил передать на словах: «Ждите, скоро будем, наши подходят». Казак поинтересовался, где у комсомольцев оружие.

— Оно осталось в логу! — ответили разведчики.

— Ладно!.. Я вам дам кое-что!

Хозяин достал из подполья две пехотные винтовки, одну кавалерийскую и набитые патронами подсумки. Потом он оглядел ребят, протянул каждому по гранате и объяснил, как с ними обращаться.

— Это французская штуковина. Ударишь капсюлем о каблук, сосчитаешь до трех и кидай, куда требуется. На пятой секунде взрывается. Только, паря, не зевай, а то…

Время тянулось медленно. Казак успокаивал разведчиков:

— В случае чего я и сам вам помогу. Стрелять-то, однако, буду с чердака соседа-богача, разберись потом. Как просуну руку в дыру около трубы, так вы и знайте, что я готов.

Казак ушел, а Федя и Сеня притаились в пустом сарае. В соседнем доме кутили офицеры. Из открытых окон доносились пьяные голоса. Бандиты затянули протяжную казачью песню. Федя, наблюдая в щель за крышей, прислушался к песне о двух казаках. Где-то в другом краю они сманивали с собой девушку:

За Байкал служити,
Сусло с медом пити…

В песне говорилось, что за озером-морем много серебра и золота, там все живут богато. Но Федю поразил припев. Исполнялся он с гиканьем, присвистом и составлен был из странных слов.

Эх, мама, не зюм-зюм. Хаюння.

Изба гремела от пьяных, но еще довольно стройных голосов.

Эх, тирба! Ишь ты!
Ой, тирлим-бом-бом да ой-ее.

Казалось, что идет колонна конников, цокают лошадиные копыта. На какое-то мгновение Федя даже забыл, зачем он здесь, — так заинтересовала его песня…

Но вот на окраине села раздались выстрелы. Это прискакавший из города отряд начал атаку. Бойцы с ходу зарубили у поскотины бандита с трубкой и ворвались на улицы села. Понимая, что помощь подоспела, Федя и Сеня побежали через огороды к бане, а казак, заняв позицию на чердаке соседа, открыл пальбу по выбегавшим из домов богатыревцам.

Федя ухватил винтовку за ствол как дубину, и, выскочив из-за угла бани, ударил часового по голове. Бандит рухнул на землю. Сеня приколол его штыком. На дверях бани висел огромный амбарный замок. Сбить его было нечем. Тогда Федя сломал окошко и просунул в него винтовку.

— Берите, ребята, — крикнул он пленникам.

— У нас руки связаны! — послышалось в ответ.

Связанные лежали на полу. Федя бросил им свою винтовку, а на подоконник положил гранату. В эту минуту на улице около огорода показались два бандита в форме урядников. Приняв Сеню за своего часового, они крикнули ему:

— Добей красноперых!

Стоявший у окошка Федя наказывал Сене:

— Подпусти их ближе и бей в упор, чтобы не промазать!

Подобрав винтовку убитого часового, Федя выстрелил в одного из подбежавших богатыревцев, другого уложил Сеня. Но у ворот показались еще трое бандитов.

— Бросай гранату! — крикнул Федя товарищу.

Сеня, как советовал казак, стукнул гранату капсюлем о каблук сапога и кинул ее к воротам. Напуганные взрывом бандиты повернули обратно. Федя и Сеня зорко оглядывались по сторонам ожидая пришельцев с чужого берега. А из бани доносились крики:

— У нас руки связаны!

— Развяжите нам руки!

Только теперь юные разведчики заметили валявшуюся недалеко от бани железную ось, подняли ее и скоро сбили замок. Развязать руки пленникам было уже не трудно.

Тем временем отряд выгонял бандитов из домов. Некоторые, быстро отрезвев, успели спрятаться в надворных постройках, но их нашли. Суд был скорый и правый: бандитов расстреляли.

Убедившись, что с бандой покончено, Иван Фадеев скомандовал:

— По ко-ням!

На обратном пути молодые чоновцы, к удивлению Феди-большевичка, затянули уже слышанную им казачью песню. Подмигнув рядом ехавшему Сене, он сильным голосом подхватил припев:

Эх, тирба! Ишь ты!
Ой, тирлим-бом-бом да ой-ее…

Сеня петь не мог, он первый раз в жизни участвовал в бою и впервые видел перед глазами смерть…

Глава двадцать пятая Враг у порога

Весь день пекло солнце. К вечеру сделалось пасмурно. Запыленные тополя и черемухи в палисадниках притихли. Но дождь так и не собрался, сухой земле не досталось ни капли. Накаленный воздух повис над поселком…

На военные занятия отец и сын шли вместе. Обычно разговорчивый и веселый, Тимофей Ефимович на этот раз всю дорогу до станции молчал. Костя еще с утра заметил, что отец чем-то обеспокоен, — угрюмый ходил по комнате, не брался за книгу, не играл с детьми. «Что-то неладно с ним», — подумал Костя, но с расспросами не приставал.