С крестом и мушкетом

Не беда, что из состава экспедиции только треть моряков вернулась домой. Это на доходах компании не отразилось. Миддлтон был отважным героем, победившим всех соперников. Каких только легенд не рассказывали о нем! И генерал не пытался спорить с легендами.

А путешествие оказалось таким успешным только потому, что Миддлтон сначала обманул голландцев, потом португальцев, потом снова голландцев, изменил слову, помогал сразу обеим враждующим сторонам — в общем вел себя, как расчетливый купец.

Продолжателем дела Миддлтона был его брат Давид и другие хитроумные служащие компании, которые и заложили фундамент Британской империи.

ЭПИЗОД ТРЕТИЙ,

Где речь пойдет о встрече на песке, о пушечном выстреле, задуманном заранее, о трусости Лакандулы, о возвращении эскадры, о том, что ответил Солиман испанскому послу, и о последней битве посреди залива

Задняя часть тела льва имеет форму дельфина, плывущего по морским волнам, в знак того, что испанцы с оружием в руках пересекли океан, чтобы подчинить это царство кастильской короне

Из описания герба города Манилы

Когда на рассвете 20 мая 1570 года раджа Солиман, выйдя на террасу своего бамбукового «дворца», увидел на рейде Манильской бухты белые паруса испанских галионов, он еще не знал, что этот день станет роковым в его судьбе и в судьбе родных островов. Он не знал этого, потому что до его мирного княжества Манилы, расположенного вдали от основных торговых путей, на которых пиратствовали португальские корабли, не докатывались известия о кровавых событиях, потрясавших всю Юго-Восточную Азию. Правда, лет десять тому назад, когда он был еще мальчиком, а княжеством правил его отец, на берега его страны совершил нападение португальский корабль, плывший с Молуккских островов. Он помнит, как пылала подожженная португальцами соседняя с Манилой деревня и как потом разъяренные воины его отца отрезали грабителям путь к морю и перебили почти весь отряд. Ведь именно тогда был захвачен в плен Франсишку, ставший потом командующим всей артиллерией раджи. Эти мысли проносились в голове Солимана, пока он любовался красивым маневром, который совершали корабли, прежде чем стать на якорь. Потом он накинул пурпурный плащ, надел чалму и, кивком приказав страже следовать за ним, направился к бревенчатому палисаду, окружавшему город.

В это время на флагманском корабле Мартина де Гоити шли приготовления к спуску шлюпки. Маршал — командующий экспедицией — стоял у борта и в подзорную трубу рассматривал укрепленный город, за частоколом которого виднелись островерхие крыши домов и зеленые кущи деревьев. Он давно слышал о богатстве этого княжества, и ему и его солдатам, натерпевшимся за пять лет пребывания на островах бесчисленных лишений, хочется наконец вкусить от сказочного великолепия Востока, рассказами о котором соблазнился не один нищий испанский идальго. Что видели они за это время? Голод на негостеприимном Себу, где они обосновались ценой немалых потерь. Нападения воинственных мактанцев, победителей Магеллана. Рейды португальцев, то и дело осаждавших их себуанский лагерь. Лихорадку. Заговоры среди своих же собратьев по оружию, доведенных до отчаяния трудностями и невзгодами, истощенных тропической жарой, болезнями и пьянством.

Многоопытный аделантадо Легаспи[19] понял, что оставаться на Себу дальше нельзя, и перебрался на остров Панай, откуда и отправил его, де Гоити, поискать более подходящее место для основания столицы. И вот он здесь, у берегов Лусона, и кокосовые пальмы за стеной города приветственно кивают ему своими верхушками. А люди? Людей старый солдат не боится. У него на кораблях 80 солдат-испанцев и 400 завербованных жителей Висайских островов. С такими силами он, не сомневаясь, бросил бы вызов здешнему правителю. Если бы только не инструкции Легаспи. Губернатор приказал избегать кровопролития. Он сослался на письмо его величества Филиппа II, в котором тот предписывал объяснять туземцам, что испанцы хотят жить с ними в мире и дружбе, и учить их закону Иисуса Христа, что приведет их к спасению. Циник де Гоити не верит в искренность таких приказов, но он привык подчиняться, и посланному в шлюпке капитану Диасу отдано строгое распоряжение не нарушать мира.