С добрым утром (СИ)

Тем временем мелькающие по сторонам домики сменил сначала пустырь, а потом высокая кирпичная стена с набитыми поверху металлическими шипами. Стена тянулась довольно долго и лишь когда они свернули в широкие ворота, охраняемые парой пехотинцев с мушкетами, Болотников сообразил, что это и есть казармы 116 гарнизонного полка.

Первым делом путешественники направились к госпиталю, где сдали раненого лейтенанта на руки местным эскулапам. Выглядел он всё ещё не очень, но, по крайней мере, стал похож на обычного больного, а не жертву концлагеря после годичной отсидки. Пока парня выносили из фургона, Свят достал с полки перевязь с оружием и аккуратно положил её на носилки. Молодой офицер тут же вцепился уцелевшей рукой в ремни и едва слышно пробормотал:

— Спасибо…

— Сочтёмся, — смущённо ответил Болотников, невольно копируя сержанта.

Он совершенно не представлял, что нужно говорить человеку, которого спас от верной смерти. А вот Най'Ла вполне представляла. Сложив на носилки мешок снеди от деревенских, она склонилась над носилками и прошептала:

— Выздоравливай!

После чего чмокнула лейтенанта в лоб и тут же убежала обратно в фургон. Почему-то сей бесстыдный и возмутительный поступок вызвал у Святослава острый укол ревности.

После того, как носилки с раненым скрылись за дверью госпиталя, Тищенко направился к небольшому трёхэтажному зданию, выполнявшему роль штаба. Оставив капрала за старшего, он спешился и поспешил внутрь на доклад к господину полковнику. И тут приключился небольшой казус. До сих пор Святослав предполагал, что по приезду он просто расскажет командующему гарнизоном всю историю и чистой совестью удалится. Однако прошло более получаса, а вызывать его на ковёр похоже так никто и не собирался.

Бросая любопытствующие взгляды, мимо сновали солдаты и вольнонаёмные, обслуживающие гарнизон. Промчался вестовой, торопясь куда-то с важным донесением. Минут через десять после этого из штаба появился Тищенко и с некоторым смущением доложил, что господин полковник занят и принять сейчас не может.

Ожидание затянулось почти на час. За это время Свят и Най'Ла успели взнуздать гохта, загрузив на них личные вещи — таскать за собой фургон Имперской торговой компании они не собирались, да и вряд ли бы им кто позволил. Вернулся вестовой, неспешно протрусив в сторону конюшен. Наконец, на территорию гарнизона въехал экипаж, остановившийся неподалёку от фургона. Из экипажа вышел темноволосый франт в чёрном сюртуке и тростью в руках. Взобравшись по ступенькам, он остановился и бросил небрежный взгляд на повозку и окружавших её кирасир, после чего скрылся в дверях.

Болотникову даже не требовалось слышать тревожных перешёптываний, чтобы понять, что ситуация изрядно осложнилась. Книжки читал, фильмы смотрел, багаж знаний имеется. А потому понять, что за субчик в штатском внаглую шастает по территории военной базы было не сложно. Похоже, нападение Табора на караван оказалось из ряда вон выходящим событием, раз им заинтересовалась Тайная канцелярия…

Тем не менее, они проторчали на улице ещё минут тридцать, прежде чем из штабных дверей показался молоденький офицер в лейтенантском чине. Неспешно продефилировав к фургону, он презрительно осмотрел стоящих перед ним штатских, после чего с прохладцей уточнил:

— Господин Болотников?

— К вашим услугам, — также прохладно ответил Свят. — С кем имею честь?

— Лейтенант Литвинов. Прошу вас следовать за мной — господин полковник ждёт.

Подавив внезапно возникшее желание дать нахалу в морду, археолог спрыгнул с облучка, на котором валялся последние минут двадцать и потянулся за курткой. Лейтенант дожидаться его не стал, а сразу развернулся и зашагал обратно к штабу, небрежно бросив напоследок:

— Сержант, вы свободны.

— Штафирка [1] тыловая, — долетел до Болотникова чей-то яростный шёпот.

«Интересно, в части есть хоть один человек, кто тебя не ненавидит?», — мысленно поинтересовался мужчина у своего сопровождающего. Даже по сравнению с лежачим Кузнецовым, лейтенантик выглядел довольно бледно — невысокий, утончённый, в тщательно выглаженном мундире и небольшой сабелькой на боку. Яркий выраженный негативный пример аристократа, пребывающего в своём дворянском мирке и считающий зазорным обращать внимание на любого, кто ниже статусом.