С чистого листа

Юзи загрузил приложение, прогнал его через дешифровочную программу и открыл. У него екнуло сердце. Досье на Либерти. Неужели это оно? У Юзи широко раскрылись глаза, а коктейль выскользнул из пальцев, упал на пол и потек по ковру. Юзи давно оставил надежду получить досье на Либерти, а такого уж точно не ждал. Он схватил ноутбук двумя руками, надеясь, что зрение его обманывает, и чувствуя себя так, будто его вот-вот стошнит.

Вверху страницы, согласно стандартной практике, размещалась базовая информация. Дата рождения, национальность, место проживания, словесный портрет; языки, которыми она владеет, категория угрозы, которую она представляет, известные вымышленные имена, близкие родственники. Далее приводились сами разведданные, собранные по различным каналам; в конце имелся список источников и оперативников, которые предоставили информацию.

Если бы Юзи прочел документ, то обнаружил бы подтверждение всему, что уже знал сам. От начала и до конца: воспитание Либерти, карьера в ЦРУ, недовольство своей организацией, гибель семьи, брак с русским наркодилером, переезд в Соединенное Королевство и возрождение в роли королевы наркоторговцев. Но Юзи ничего этого не читал. Не было нужды. Его взгляд не опускался ниже фотографии. Простой черно-белый снимок по плечи, как в паспорте. Подлинность подтверждала печать Моссада. Женщина на нем была одета в американскую военную форму, на губах играла приятная полуулыбка; ее лицо было правильным овалом с орлиным носом и широко посаженными глазами. Юзи смотрел на фото, не в силах дышать, чувствуя, будто воздух из легких высасывает какая-то стихийная сила. Он не узнавал эту женщину. Она походила на Либерти, с которой он работал, но строение костей, тип лица были совершенно другими. А тип лица нельзя изменить. Юзи вынужден был признать очевидное. Если на фотографии Либерти, то женщина, в которую он влюбился, — женщина, которая спасла ему жизнь, — самозванка.

— Коль, — проговорил Юзи. — Коль.

Наступила пауза. Собственное дыхание громко отдавалось в ушах.

— Юзи, — раздался голос в голове.

— Этого не может быть.

— Чего не может быть, Юзи?

— Фотография в досье. Это не Либерти. Бюро не обновило свои разведданные. От них что-то ускользнуло.

— Ты уверен?

— Сто процентов.

— Прокол лондонской резидентуры. Такое случается, даже в Бюро.

— И Либерти наверняка отслеживает мои интернет-соединения. Скоро она будет знать, что я получил досье. Если уже не узнала.

— Не паникуй.

— По-моему, сейчас самое время, Коль. Теперь все зависит от…

— Просто верь. Верь.

Раздался звонок. В такое позднее время персонал к постояльцам не заходил, а магнитный ключ, кроме Юзи, был только у одного человека. Юзи вскочил на ноги; не успел он схватить «рорбау», как дверь открылась. Либерти аккуратно заперла ее за собой и остановилась перед Юзи с сигарой в руке. Она подалась вперед и поцеловала его в губы. От нее пахло дорогими духами.

— Юзи, — игриво сказала она. — Рада, что тебя застала.

35

Юзи замер, как ему показалось, на целую вечность. Внизу продолжалась вечеринка, он слышал приглушенные басы, громкие мужские голоса, хохот. Гнев нарастал внутри, а вместе с ним горечь, страх и смятение. Либерти сразу заметила в нем перемену.

— Милый, — сказала она, — что не так? — Вместо того чтобы прильнуть к нему, она попятилась. Интуиция ее сработала четко. — Что случилось? — спросила она. — Ведь что-то случилось?

— Зачем сигара? — спросил Юзи, чтобы потянуть время.

— Ах, это? Я просто подумала, а не устроить ли нам небольшое торжество.

— Что отмечаем?

— Я только что продала очередную порцию твоих разведданных.

— Выгодно?

— Да, очень. И я… я купила тебе нового скакуна. Ключи ждут тебя внизу, у администратора.

Слова повисли в воздухе, как концовка дрянного анекдота. Юзи чувствовал, что багровеет от ярости. Либерти сделала еще два шага назад. Юзи понятия не имел, что делать, но вдруг его осенило, с чего стоит начать. Он бросился на Либерти и в считаные секунды уложил ее на лопатки, перевернул на живот и скрутил за спиной руки. За все это время Либерти не проронила ни звука, и от этого мороз шел по коже. Юзи вынул из халата пояс и с его помощью связал ей руки; потом обыскал ее, нашел револьвер и поднял ее на кровать. Наконец тяжело дыша и прижимая к себе пистолет Либерти, уселся в кресло. Оба по-прежнему не говорили ни слова.

Лицо Либерти приобрело новое выражение, такое, какого Юзи прежде не видел. Ее взгляд сделался ожесточенным и забегал по комнате, будто хотел впитать каждую деталь. Губы плотно сжались, подбородок надменно вздернулся. Прядь волос упала на щеку; Либерти походила на раненого генерала, в ней появилось что-то мистическое.

Молчание нарушил Юзи:

— Простой вопрос. Кто ты?

Его голос прозвучал слишком громко для комнаты.

— Что значит — кто я? — осторожно спросила она.

— Брось, Либерти. Мы оба знаем эти штучки, так что сделай милость, оставь их и выкладывай начистоту. Как долго ты собиралась играть в кошки-мышки? Ты просто лгала мне все это время? Притворялась?

— Не понимаю, о чем ты, — сказала она.