С чистого листа

Кислород закончился, как раз когда они покидали гавань, и они решили, объяснившись условными жестами, провести маневр «подсолнух». По нажатию кнопки их компенсаторы наполнились газом, а гидрокостюмы надулись, обеспечив плавучесть и сохранение тепла. Они всплыли на поверхность, выплюнули регуляторы и полной грудью вдохнули холодный ночной воздух. «Саар» мог теперь быть где угодно; он плыл в невидимом режиме, к тому же они пропустили время встречи. Это было опасно. Они выделялись на поверхности воды, и их могли засечь в любой момент. Но с этим ничего нельзя было поделать. Главная задача состояла в том, чтобы как можно меньше двигаться, так как движение привлекало внимание. Они привязали себя друг к другу веревкой и спали, меняя вахту каждые пятнадцать минут, пытаясь сохранить энергию для того, что может ждать впереди, и надеясь, что их спасут прежде, чем взорвутся магнитные мины и неминуемо начнется кромешный ад.

— На первой операции всегда так, сынок. Начало никогда не бывает гладким. — Хайим Фельдман достал из-под сиденья бутылку и свинтил крышку. — Волноваться надо, когда в первый раз все идет как по маслу. Будешь арак?

Адам кивнул. Он терпеть не мог этот напиток, но всегда соглашался, если предлагал отец. Хайим протянул ему сигарету, и они сели в тени лимонного дерева, дымя табаком, попивая анисовый ликер и наблюдая, как солнце тонет в далеком Средиземном море.

— Не могу успокоиться, — сказал Адам. — Я впервые потерял товарища.

— Потерял товарища? Но я думал, что вы все спаслись.

— Так я сказал маме.

— Что случилось?

— Мы прождали в воде полтора часа. Потом за нами приплыл замаскированный тузик.[15] Как только он появился, сработали магнитные мины, и корабль с оружием взлетел на воздух. Никакой фейерверк и рядом не стоял, поверь. Ливийцы принялись палить во все стороны, и Ави Готлиб поймал случайную пулю. Она вошла над ухом и вышла из лба. Лицо отделилось от головы, как будто фрукт разломили пополам.

— Ты хорошо его знал?

— Еще несколько минут, и мы были бы в безопасности. Несколько минут. Мы никого не убивали. Мы просто подрывали нелегальное оружие.

Адам выпил арака, затянулся сигаретой и посмотрел на ветви лимонного дерева. Лицо Хайима омрачила тревога. Он взял сына за руку, потом неловко отпустил.

— Это напомнило мне о моей первой операции в спецназе, — проговорил он.

Адам тут же вынырнул из задумчивости. Отец никогда не рассказывал о своем боевом прошлом.

— Когда это было? — спросил Адам.

— В семьдесят третьем. В «войну Судного дня».[16] Меня только-только определили в часть к Арику.

— Ты имеешь в виду Шарона? Ариэля Шарона?

— Кого же еще?

— Ты служил под командованием Арика? И я впервые об этом слышу?

— Для таких разговоров есть свое время и место. Думаю, время настало сегодня. А вот этот столик под лимонным деревом — самое подходящее место.

— Ты должен был рассказать мне раньше.

— Я рассказываю теперь.

— Каким был Арик?

— Не таким, как ты, наверное, представляешь. Очень образованным человеком. Он много лет учился в Еврейском университете. А его отвага — я никогда не видел такого отважного человека. Ни до, ни после.

Адам заерзал на стуле, вдруг усомнившись в собственной храбрости.

— Ты участвовал в операции, которая расколола египетские силы?

— Да. К тому моменту для Израиля наступил перелом. Нас застигли врасплох, в самый священный для израильтян день. Только что мы постились, а через несколько часов нам пришлось биться за свои жизни и за жизни родных. Арик тогда уже уволился из армии. Когда его снова призвали, он умолял, чтобы ему позволили пойти в атаку на египетские войска, сойтись с ними грудь к груди. Как Давид с Голиафом.

— Ему отказали?

— У командования были на него другие виды. Только человек с его отвагой мог такое провернуть. Я удостоился чести помогать ему. Под покровом темноты мы оставили позади свою армию и с помощью штурмовых мостов форсировали Суэцкий канал. Потом неожиданно атаковали египтян в самой слабой их точке, на границе двух армий, и обошли с тыла. Сражение — я никогда не видел такого сражения. Потери были огромными. Когда путь был расчищен, дивизия Брена Адана прошла следом за нами по захваченной территории и взяла в кольцо весь Суэц. Третья египетская армия целиком попала в окружение. Потом мы проникли далеко в глубь Египта. К концу войны наши силы находились всего в сотне километров от Каира.

— А на севере израильский авиадесант остановился всего в шестидесяти километрах от Дамаска.

— Верно.

— Ты был частью легенды. А я даже не догадывался, — проговорил Адам.

— Если бы не Арик, Израиль бы пал, — продолжал Хайим, как будто не слышал Адама. — Произошел бы геноцид. Еще один геноцид. — Он осушил бокал и наклонился ближе к сыну: — Меня до сих пор посещают кошмары из времен той войны. Трупы, пожары, вопли. Но я считаю это частью своей жертвы. Когда орудия затихают, битва только начинается.

— Но в твое время все было гораздо проще. Наш отряд потерял бойца. Ради чего? Это была операция по подрыву корабля, а не война, как у тебя. Мы не защищали свои дома, свои семьи.

Отец посмотрел сыну в глаза.