С чистого листа

– Говорите с ним. Я понимаю, у вас своя жизнь, свои проблемы, но… разве не долг каждого человека помочь ближнему? Или хотя бы попытаться?

– Насчет проблем вы попали в самую точку. Против помощи ближнему я не возражаю, хотя звучит это несколько высокопарно.

– Вы могли бы встречаться с ним время от времени…

– Хорошо. Если вы гарантируете, что он не опасен.

– В этом можете не сомневаться. Если хотите, ваши встречи будут проходить в моем присутствии.

– Где он сейчас, в больнице? – спросила я.

– Он живет в общежитии медицинского колледжа. Не удивляйтесь, так ему будет проще вернуться к нормальной жизни.

– И как успехи? – съязвила я.

– Я ведь сказал, шансы очень высоки.

– Я видела его фотографию в Интернете. За четыре месяца не нашлось никого, кто знал бы его или хотя бы видел когда-то. Вас это не удивляет?

– Не удивляет. Если он был одинок… К тому же довольно сложно узнать человека по фотографии. Милиция продолжает поиски, так что и тут есть надежда. Вот моя визитка, здесь номер мобильного. Звоните в любое время. Павлу я тоже купил мобильный, так что… его номер я записал на обороте.

– Постараюсь позвонить в ближайшие дни.

– Спасибо вам, – проникновенно сказал Виктор Юрьевич.

Я вспомнила, что утром осталась без завтрака, а теперь могу остаться без обеда, и позвала официантку. Виктор Юрьевич тоже решил пообедать. Мы продолжили беседу, она была поучительной, но ничего нового о Павле я не узнала. Теперь я корила себя за излишнюю поспешность, а еще за полную непоследовательность. То я хочу, чтобы Павел был рядом, то видеть его не желаю. А между тем человек нуждается в моей помощи. Но эта его убежденность, что нас что-то связывает, действует мне на нервы. Может, потому, что рождает сомнения? Что он сказал: «Лучше знать правду, чем прятаться от нее»? Выходит, я боюсь этой самой правды? Если я уверена, что никогда раньше с ним не встречалась, чего же тогда бояться?

Через полчаса мы дружески простились с Виктором Юрьевичем, и я отправилась на работу. Петрова с Маринкой еще не вернулись с обеденного перерыва, и я, решив, что дела подождут, заглянула на сайт «Одноклассники», чего никогда не делала раньше. Близких подруг среди однокурсниц у меня не было, и ностальгия меня не посещала, может, потому, что с момента окончания института прошло очень мало времени.

Через несколько минут я нашла то, что искала. На мониторе появились фотографии пяти девчонок и одного парня из моей группы. Их фамилии я помнила и лица, безусловно, тоже. Но других воспоминаний не было. То есть я знала, что вот эта девушка Ольга Воронцова, но как она одевалась, как говорила, как двигалась? Просто имя и лицо на фотографии. На этот раз открытие не вызвало паники, может, потому, что я была к нему готова?

Я быстро напечатала сообщение: «Привет, Оля. Я Марина Ермакова, мы учились в одной группе». Ответ пришел очень быстро: «Ермакова? А ты ничего не путаешь? В нашей группе такой не было. Или ты вышла замуж и сменила фамилию?» Я взяла со стола фотографию, где мы с Петровой стояли в обнимку в ее день рождения, согнула фото пополам, отсканировала и написала сообщение: «Фамилию я не меняла. Взгляни на мое фото». Очередное сообщение пришло незамедлительно: «Я тебя не помню. Никакой Ермаковой у нас в группе точно не было».

«С чего это девушке вздумалось так шутить? – думала я. – Не могла же я, в самом деле, забыть, где училась?» Но я не ударилась в панику, беспокоясь за свой разум. Напротив, я была весьма решительно настроена взглянуть правде в глаза. Придвинула телефон и набрала номер справочной службы. То, что я не помню номер телефона своей прежней работы, неудивительно, а вот дальше чудеса не заставили себя ждать.

У девушки из рекламной компании «Светлана» был приятный голос. Приятный и незнакомый. «Это ничего не значит, – утешила я себя. – За четыре месяца многое могло произойти».

– Простите, я могу поговорить с Мариной Геннадьевной Ермаковой? – вежливо осведомилась я.

– Ермаковой? У нас такой нет.

– Но ведь она работала у вас четыре месяца назад?

– Вы куда звоните?

– Рекламное агентство «Светлана». Я менеджер банка, Ермакова оформила у нас кредит, местом службы указала ваше агентство.

– Боюсь, вас ввели в заблуждение. Я здесь уже пять лет, и никакой Ермаковой у нас никогда не было.

Она повесила трубку, я нервно хихикнула, а потом принялась хохотать. Вошедшая в этот момент Петрова посмотрела на меня с недоумением:

– Чего это тебя разбирает?

Я вновь хихикнула и спросила, обращаясь к ней:

– Петрова, ты меня помнишь?

– В смысле?

– Ну… узнаешь?

– Вот чокнутая, – покачала она головой. – Тебе бы об отчете подумать не мешало, а не дурака валять. Получим нагоняй от шефа, он сегодня не в настроении.

– Ну, хоть ты меня помнишь, уже хорошо, – вздохнула я.

– Что это на тебя нашло? – спросила она с подозрением.

– Переутомление в результате непосильной работы.