С..а - любовь (ЛП)

Джанет приглашает меня зайти в пустой кабинет и закрывает за нами дверь. Я не знаю, что она собирается сказать, но уже благодарен за то, что эта женщина позаботилась об уединении.

— Они хотят, чтобы ты сделал тест на наркотики сегодня утром, — говорит Джанет, протягивая мне бланк. — Тебе придется уйти с работы прямо сейчас, чтобы успеть. — Она прикусывает нижнюю губу, будто сожалея, что вынуждена доносить до меня плохие новости и одновременно надеется, что я чист.

— Кто они?

Джанет оглядывается, словно мы не одни, а потом отвечает, понизив голос:

— Я не должна ничего тебе говорить, но в пятницу после обеда мне позвонили из администрации и сказали о тесте. — Она замолкает и нервно облизывает губы. — Днем раньше, директору Брентвуду был доставлен конверт от юриста твоей жены. Он не был запечатан. — Женщина закрывает глаза, признавая, что совершила плохой поступок. — Я открыла его и просмотрела документы. Там было письмо, извещающее о том, что ты подозреваешься в употреблении наркотиков, и фотография…

— Господи Иисусе, — прерываю ее я.

— Мария и Иосиф, — тихо подхватывает она, соглашаясь со мной. Джанет знает, через что я прошел с Мирандой. — Шеймус, это очень серьезно. При любом подозрении в употреблении наркотиков, сразу же проводят тест. Ты знаешь это. И если он будет положительным, тебя уволят. — Она интересуется пройду ли я проверку.

Я выдерживаю ее взгляд и отвечаю:

— Я не употребляю наркотики, Джанет. Ты должна поверить мне. Все не так, как выглядит.

Она с облегчением кивает головой.

— Я верю тебе, Шеймус. А теперь иди сделай тест и докажи это им.

Я сделал тест.

И оказался чист.

Выкуси, Миранда.

Глава 32

Невозможно быть достойной святого

Миранда

Флешбэк

Верная своему слова, я подала на развод. Шеймусу вручили документы в понедельник, когда он был на работе.

Он и не предполагал, что такое может произойти.

Когда я возвращаюсь с работы домой, Шеймус ждет меня. Дети уже спят, как обычно. Наверное, мне стоило поехать в отель, но дом достаточно большой, чтобы мы могли в нем жить и избегать друг друга.

Когда я захожу, он сидит в кресле, которое перетащил из гостиной, и смотрит на входную дверь, сжимая в руке бутылку пива. Под ногами у него выставлены в ряд пять идентичных, но пустых бутылок.

— Кто он?

Меня раздражает то, что он не дает мне времени, чтобы положить сумку и снять пиджак, а сразу начинает нападать. Поэтому я ничего не отвечаю.

Шеймус терпеливо ждет и пьет пиво.

— Ты о чем? — невинно спрашиваю я.

— Кто тот мужчина, к которому ты уходишь? — спокойным голосом произносит Шеймус и это беспокоит меня больше, чем если бы он кричал. Побелевшие костяшки пальцев, которыми он сжимает бутылку свидетельствуют о том, что мой муж едва сдерживает злость.

— Мне просто надоело, Шеймус. — Не знаю, почему я не даю ему конкретного ответа. Я ждала этого дня много лет. Я упорно работала, чтобы выстроить свою судьбу, а теперь, когда у меня это получилось, все оказывается сложнее, чем я думала.

Черт.

— Он зарабатывает больше, чем я? Дело в этом?

«Намного», — думаю я.

— Он лучше выглядит?

«Нет. Он привлекательный, но никто не выглядит лучше, чем ты».

— Водит дорогую машину?

«Его возит в дорогой машине водитель».

— Покупает тебе дорогие подарки?

«Не в этой жизни».

С каждым вопросом его голос становится громче. Я не отвечаю вслух ни на один из них. А Шеймус продолжает едко и гневно сыпать вопросами:

— Он любит и заботится о твоих детях?

«Ему не нужны дети. Даже собственные».

— Он ухаживает за тобой, когда ты болеешь?

«Он бы попросил об этом домработницу».

— Он привозит тебе поесть, когда ты остаешься на работе на всю ночь?

«Он даже не подумал бы об этом».

— Он встает до восхода солнца в день твоего рождения и готовит тебе любимые ореховые блинчики с маслом и сиропом?

«Он не готовит. И не знает, что я люблю ореховые блинчики».

— А он знает, что тебе нравится, когда гладят спину, если ты не можешь уснуть, потому что это расслабляет тебя?

«Он не из тех людей, которые станут это делать».

Мне хочется взять и убежать от его вопросов и своих не озвученных ответов. Я собиралась рассказать ему, что ухожу. А он должен был спокойно принять это. Шеймус не должен был спорить со мной. Он не должен был заставлять меня думать. На кончике языка так и крутится что-то обидное и злое.

— Чем он лучше для тебя, чем я? — вопит Шеймус.

— Он здоровый! — Вот оно. Худшее, что я могла сказать ему. То, что разрушит его. Потому что он верит в это. Шеймус знает, что он хороший отец, муж, психолог и человек. Он знает и не сомневается в этом. Но вот здоровье он не может изменить, как бы сильно ему не хотелось этого. Оно его ахиллесова пята. И я только что ударила по ней.

Я буду вечно гореть на самом жарком погребальном костре ада.