С - 2

— Не смей думать об этом, — тяжело прошептала я, борясь с подступившими слезами.

В моменты страшных потрясений, я всегда испытывала усталость. Не знаю, почему я никогда не злилась, как многие люди. Не могла устроить скандал или истерику, а то и выместить свой гнев на ком-то. Гнева никогда и не было толком, от него я тоже уставала. Вот и сейчас, мне казалось, что мое тело налилось свинцовой тяжестью. Казалось, что еще немного и я увязну в земле, на которой лежала. Так тяжело мне было.

— Потом, ты обо всем подумаешь потом, — уговаривала я саму себя. — Ведь, ты же должна понимать, чтобы он не сказал, тому должна была быть причина. Ты просто должна подумать об этом… должна, но не сейчас.

С трудом опершись на локти, я кое-как встала. Меня вынесло аккурат на задний двор форта, что подвергся нападению совсем недавно. Сейчас восстановительные работы были закончены, и крепость похоже возобновила свою деятельность по охране рубежей Алании. Вот только свинарник, у которого меня выбросил телепорт, никто сторожить не желал. Оно и к лучшему.

Кое-как поднявшись на ноги, я точно, пьяная, потащилась в поросячий домик. Стоило переодеться, пока солнце не взошло. Как только проникновение в чужое жилище было совершено, его обитатели стройно захрюкали и завозились.

— Тихо, мать вашу свиноматку! — зашипела я.

Странно, но подействовало. Всего через несколько секунд хрюшки угомонились, а может потому, что это я замерла, точно каменное изваяние. Переодевалась я уже стараясь лишний раз никого не беспокоить. Докатилась…

* * *

— Я же говорил вам, — слова, слетевшие с его губ, казались такими легкими, небрежными, пренебрежительными. Но, кто бы знал, как горело у него сердце в этот момент, которое казалось ожило впервые за последние триста лет. То, что было больно не самое подходящее слово, которое бы могло подойти к испытываемым чувствам. После того, что он сказал ранее, он чувствовал себя мышью, которая сама себя загнала в мышеловку и все, что ей оставалось, это сделать так, чтобы туда же не попала и она. — Этот человек не имеет никакого отношения ко мне и подобным мне, — тихо шепнул он Элтрайсу и Императору, которые в этот момент использовали дежурный полог, отгораживающий их разговор от Эль Ариен и его раба.

— Но ему удалось вернуть Рейнхарда к жизни, — справедливо заметил император. — Мне говорили, что болезнь, пожирающая его тело была необратимой.

— Подобный недуг раньше умели лечить в Ис’шере, — холодно заметил Киран, стараясь не смотреть в сторону, куда так нестерпимо желал взглянуть.

— Интересно, — скупо заметил Элтрайс, и это самое «интересно» не сулило Кирану ничего хорошего. Ему было все равно. Он не собирался более изображать из себя раба этого аланита. При первой же возможности он покинет империю для того, чтобы найти ее, а после на коленях вымаливать прощение…

«О, чем он?» Обреченно подумал мужчина. «Какое прощение?! Она даже не представляет, что он такое теперь! Если бы он был прежним, то вряд ли смог быть с тем, кто подобен ему! Урод, настоящий урод!»

— Что ж, я думаю, мы можем позволить нашему гостю насладится торжеством, — тем временем сказал император, а Киран с все нарастающей болью в сердце, смотрел на то, как низко кланяется его женщина прежде, чем покинуть зал. Гнев, что теперь оплетал его сердце с такой легкостью, не заставил себя ждать, опаляя все внутри. Не он, а она была последним даром их Бога этому миру. Та, кто сохранила эту божественную искру. Частица Бога, заключенная в плоть. Чудо, ниспосланное им. Раб.