Ржевский. Том 7

— Солнце светит, — указываю им за спину, на всякий случай аккуратно отступая влево и назад, пока их головы смотрят в другую сторону.

Мало ли. Пусть будет пространство для манёвра.

— Дождя нет, — продолжаю, когда жёны поворачиваются обратно. — Птички поют. Вы все рядом.

Не сошли же трое одновременно с ума? Пожалуй, такого не может быть.

И Далия б отреагировала! Она в психиатрии тоже шарит, успокаиваю себя мысленно, хватаясь за виртуальную соломинку.

На душе тем временем скребут кошки: выглядят женщины, сказать помягче, нетривиально. Без видимых на то причин.

— Ещё что хорошего? — требует Виктория с таким видом, словно она — сотрудник военной контрразведки, а я — попавший ей в руки перебежчик с другой стороны.

— Тебе с карандашом и бумагой по пунктам посчитать? — огрызаюсь вопросом на вопрос. — Так готовься записывать.

Нервы мои нервы, держите себя в руках. Всё будет хорошо, сейчас всё выяснится. Только пальцы скрестить и сплюнуть три раза незаметно.

Чёрт, незаметно не получилось.

— Гуляем, идиллия. Китайцы новые этажи строят быстрее гно… предыдущих строителей, — перечисляю дальше, раз просят (в некоторых медицинских случаях лучше не спорить, говорит классическая наука психиатрия). — У Далии сиси большие, она меня под руку ведёт — я трицепсом приятные выпуклости чувствую.

— Ещё? — теперь и Наталья, обычно менее настырная, уподобляется двоюродной сестре (и изготовившемуся к прыжку тигру).

— Ещё у Наджиб точно такие же сиси, как у аль-Футаим, поскольку они близнецы и со всех сторон одинаковые. А она с другой стороны шагает и тоже ими об меня трётся. — Поясняю как могу добросовестно, хотя происходит что-то ненормальное. — Ещё у вас с Викой ноги длинные, талии узкие, попы красивые. Вы впереди идёте, я вашим изяществом сзади любуюсь. Что нужно для счастья? — в этом месте понаивнее похлопать глазами, авось успокоятся.

— А-А-А-ХА-ХА-ХА-ХА! — у Далии её регулярное беспричинное веселье срывает с чайника крышку.

Или зря я по её наводке от нечего делать этот менталистский учебник накануне листал? Теперь вот думаю, что на лицо три мании и одна истерика.

Пока не прочёл эту теорию (нахрена, спрашивается) — жил себе, не тужил. Подумаешь, женские выходки, зато сиси и попы в порядке.

А теперь вот терзайся в сомнениях.

— Дим, ты что-то ещё хотел сказать, — чересчур заботливый голос Наджиб подходит психиатру, который пытается разговорить буйного пациента так, чтобы последний ничего не понял.

— Страшно, — вырывается у меня. — Было так хорошо гулять с вами, четырьмя классными тёлками, а сейчас стало страшно.

— Отчего тебе стало страшно? — Мадина резко преображается.

Сейчас она делает стойку, как охотничья собака.

— Дим, попытайся поточнее сформулировать причины своей тревожности⁈ — менталистка даже за рукав меня теребить принимается. — Сперва тебе было хорошо, так? Вот, четверть минуты тому? А теперь эмоциональный вектор резко сменился в другую сторону⁈

Кстати, обычно она от тактильной демонстрации собственных эмоций настолько далека, насколько велит их канон. А он — жёсткая штука (если додуматься его во всём соблюдать).

— Бл*, — тут прорывает уже меня. Как же тут не нервничать. — Шёл, никого не трогал, жизнью наслаждался! Радовался компании, тем более что это всё моё!

В качестве иллюстрации хватаю по очереди четыре упругие и изрядные размерами молочные железы, затем — четыре ягодицы.

— Раньше у меня были и финансовые проблемы, и политические, имение ещё сожгли с нужными вещами! — продолжаю извергать поток. — Но сейчас как будто ясно стало, что делать! — уже даже не разговариваю, а практически ору на весь участок. — Жизнь начала налаживаться!

Со второго этажа на звук моего голоса высовывается взъерошенный дед, а с третьего — отец Шурик.

Впрочем, их головы тут же исчезают обратно.

— Бросил обычную фразу машинально и без задней мысли! Сказал любимым женщинам, что на язык взбрело! — похоже, надо вопить потише, а то уже из небоскрёбов соседи в окна глядят. — Что мне хорошо, имел ввиду! Без подте…

— Стоп! — Мадина поднимает ладошку как тренер, отмечающий окончание упражнения. — Дим, ты только не нервничай! Пожалуйста, успокойся и возьми себя в руки!

Бл***. Да кто же так успокаивает. Разумеется, после этих слов хочется орать ещё громче! Если не сказать больше.

Эту фразу говорю вслух, но кто бы меня слушал.

— Получается, ты сказал «Эх, хорошо-то как» только потому, что тебе приятно с нами гулять? — словно у ребёнка-дауна уточняет светило семейной психиатрии.

Параллельно Наджиб обменивается странными многозначительными взглядами с Барсуковыми.

— Знаешь, будь вы мужиками, уже пару секунд как в морду дал бы! — отвечаю слегка не по теме, зато искренне. — А как с ног сбил бы, точнее, как вы на землю попадали бы, ногами пинать принялся бы!

Параллельно с речитативом стараюсь глубоко дышать носом.

— Дима, только не нервничай. — Твёрдо стоит на своём менталистка, не сводя пристального и внимательного взгляда с моей переносицы. — Пожалуйста, возьми себя в руки. Я верю, что ты сможешь, ты сильный.

Отбросив всякую любезность, принимаюсь очень громко говорить то, что думаю: