Ржевский. Том 6

— У тебя все слои сознания и подсознания в этот момент были одинаково пустыми. Как будто ты спишь или мечтаешь, — пояснила жена партнёра. — М-м-м, ты как будто посуду помыла, вот! Только очень быстро, такие же эмоции.

— А-а-а, это и есть дзен, о котором ты спрашивала, — японка успокоилась. — Есть ещё каноническая иллюстрация, вот такая: «Ты успокаиваешься, выбрасываешь из головы и сердца всё лишнее. В следующую секунду твоя пустая рука легко проходит сквозь то, что ещё недавно было кирпичами».

* * *

— Какой дальше план? — Наджиб весьма занятно выглядит, когда удивляется.

Она не ожидала, что Шу так запросто может отрезать три головы.

Я тоже, но не с психологической, а с технической точки зрения. Снимаю шляпу перед профессионализмом.

— Идём в небоскрёб Ивасаки, — равнодушно пожимает плечами японка. — Вы пятеро со мной! — бросает она какой-никакой, а поддержке.

— Ус-с! — братва щёлкает каблуками.

Самое смешное, они только что танцевать не пустились, когда три толстяка без голов упали в пыль.

Если я хоть чуть-чуть понимаю в людях, начальство эти люди не любили, по разным причинам. Сейчас преданнее ближников напарнице по бизнесу не найти, она и пользуется.

Вполне себе рационально, чё.

— Что в небоскрёбе будешь вытворять? — осторожно уточняет Мадина.

— Освобождаю Накасонэ словом главы клана. Связываюсь с Ониси — предлагаю ему забрать Ивасаки под свою руку. Удовлетворяю как женщина твоего мужа — я обещала. Пока всё. Возможно, что-то всплывёт по ходу реализации этих пунктов.

Ой, кажется, я сейчас опять покраснею. Зачем же быть такой наивно прямолинейной… охота снова схватиться за сердце.

В глубочайшем эмоциональном шоке фразу про прямолинейную наивность говорю вслух.

Вот идиот.

— Ой. — Осознав, что натворил, вот прям чувствую, что сердце действительно прихватывает.

Что делать⁈ Хватаюсь за левую половину груди.

Наджиб без тени сочувствия, как чёрствая стерва, ехидно ухмыляется и таращится мне в переносицу, не мигая.

Похлопать кротко ресничками, что ли. Стоп, а с какой стати⁈

— Это ж не я сейчас про интим ляпнул! — доходит до меня с опозданием.

Ох, сейчас я и повозмущаюсь! От негодования. Надо только побыстрее придумать, на какую именно тему.

— Прошло сердце? — участливо интересуется Наджиб, кротко наклоняя голову к плечу.

Тьху, это же мой жест! Это же я только что хотел так сделать!

— Замуж к нам пойдёшь? — не обращая более никакого внимания на меня, интересуется у японки супруга.

Кажется, пора закатывать скандал — негодование в моей душе вспыхивает всё сильнее. Жаль, не могу придумать подходящего повода и причины.

Да и с другой стороны: начни сейчас бушевать — а Шу бац, и отзовёт своё обещание обратно. И никакой тебе в небоскрёбе Ивасаки реализации чувственного компонента.

И чё тогда делать?

С другой стороны, стоять сейчас молча — не вариант, я в доме хозяин, всё такое. Думай, голова, думай.

Надо что-то брякнуть сердито. А что конкретно? Ничего искромётного в голову не приходит.

Наджиб, продолжая глумливо ухмыляться, сперва бормочет ехидно на своём родном языке: «Ты ж наш энергичненький». Затем как-то очень быстро щипает меня за попу.

Не больно, но слишком стремительно: от неожиданности ойкаю и подпрыгиваю. Высоко.

Приземлившись обратно, выслушиваю бесплодные инсинуации от жены, которые даже не знаю, как оценивать навскидку:

— У-ти наш беззащитненький, — она снова тянется к моему заду. — Знаешь, Ржевский, а ведь тебе чертовски идёт выглядеть маленьким! Сейчас только поняла: ты в женщине периодически материнский инстинкт пробуждаешь! Интересно, как, — она без разбега глубоко задумывается.

Фу-ф. Кажется, пронесло. Утвердить мужскую руку и главенство в семейном коллективе возможность ещё будет (вся жизнь впереди).

А вот скользкий момент с возможным боди-массажем от Шу, похоже, безболезненно для меня рассосался сам собой.

Скрестить пальцы и сплюнуть три раза незаметно, чтобы не сглазить. Кажется, и волки сыты, и овцы целы.

Хорошо, что Мадина такая, с благодарностью думаю в следующую минуту: дедушка родной вон, пинком под жопу на старости лет был с треском вышвырнут. В такой точно ситуации.

Почти.

На улицу. Без пенсии и выходного пособия. Сейчас вообще неизвестно где израненный валяется, по монастырям каким-то.

Кстати, надо б деда из церкви домой вернуть. Зарубка на память.

— Слушай, — Норимацу тем временем со своим бесстрастным выражением лица обращается к моей супруге. — А у него так интересно мысли на лице меняются! — и пальцем в меня тычет. — Театра кабуки не надо.

Мадина начинает беспричинно ржать взбесившейся лошадью:

— А я давно говорила! А кто слушал⁈

— Ты умная, это я дура, — спокойно кивает японка. — Только сейчас заметила.

В этот момент мой браслет Изначального без предупреждения начинает слегка греться, а на расстоянии вытянутой руки загорается голограмма: