Ржа

Свежие могилы были опрятны: прилично подставляли небу поросшие травой холмики. Могилы, которым было лет по десять, уже пучились от поднимающихся сквозь ледяную толщу гробов. Дело шло медленно. Из двадцатилетних захоронений торчали деревянные доски, возвышаясь над тонким слоем ягеля на пару сантиметров. Если приподнять такую доску, можно было увидеть мертвого мужчину или женщину, как будто тяжко спящих в глубине ледяной глыбы. Еще через несколько сезонов гроб окончательно поднимался, как останки какого-нибудь мамонта или шерстистого носорога, на поверхность. Стенки гроба распадались, и несчастный мертвец снова видел свет, от которого его спрятали печальные родственники.

Несмотря на всю очевидную абсурдность, жители поселка свято блюли привычный им обряд захоронения. И если не уезжали на материк, то приходили каждые пятнадцать-двадцать лет с ломами и заступами на кладбище и перезакапывали своих родителей, мужей, жен или даже детей — целенькими, как будто те умерли только вчера. Сложно искать тут какой-то смысл… тем более что каждую весну кладбище обходили небритые, дурно пахнущие личности с пассатижами в руках и вырывали золотые зубы у новоявленных подземных пришельцев. Серьги, кольца и даже одежду…

Хотя в Колином случае речь шла всего лишь о котятах, он не хотел им такой судьбы. Значит, оставался вариант, виденный в индийском кино, — когда умершего клали на огромную кучу дров и сжигали. Представляя себе эту картину, Коля думал о том, каков окажется запах жареных котят, и ему не хотелось это узнавать.

— Коля! — услышал вдруг Коля знакомый голос.

Он обернулся. По дорожке рядом с домом шел собственной персоной демон страха местных младшеклассников — Леша Ильгэсиров. Лицо демона было опухшим и синевато-красным, местами оно сочилось кровью из свежих ссадин. Лешу Ильгэсирова явно кто-то бил, причем очень сильно и совсем недавно. Рядом с Лешей шла низкорослая женщина-эвенка, она поддерживала демона под локоть, потому что он заметно хромал.

— Коля! Твой друг, ему… — сказал Леша жалобно и попытался шагнуть к крыльцу, но маленькая женщина неожиданно уверенно подтолкнула его вперед и ругнулась по-эвенски жестким командирским голосом.

Леша Ильгэсиров страдальчески поморщился и подчинился ей. Это было удивительно. Раньше он никогда не звал Колю по имени, а только самостоятельно придуманным непонятным прозвищем — Водитель Вахтовки. Хотя Коля даже не знал точно, что такое вахтовка. «Надо будет рассказать пацанам, — подумал Коля. — Избитый Ильгэсиров, бывает же такое…»

Происшествие заставило его осознать всю опасность бесцельного стояния на крыльце подъезда. Мало ли кто еще мог появиться тут. А ведь у Коли было в руках чрезвычайно важное дело.

«Котят надо похоронить по индейскому обычаю, — думал он. — Вождь наверняка знает, как это делается».

«Можно еще хоронить так, как хоронят там, в буддийских горах, под каменной насыпью», — размышлял Коля, шагая в направлении тундры. Собственно, тундра здесь находилась в любом направлении, куда ни пойди. Но в одних местах она была горная и цеплялась слабыми корешками за выветрившиеся лавовые плиты, а в других местах, в болоте, можно было даже найти немного земли, там, где посуше. Коля вспоминал своего большеголового доброго дедушку и его рассказы о том, как в Тибете трупы праведников относят на вершины гор и отдают птицам. Но по невысоким сопкам рядом с поселком постоянно шляется всякая ребятня, а на Гору Для Разговоров С Богом не понесешь котят. Зачем Богу мертвые котята, о чем он будет с ними разговаривать?

Коля проходил мимо детской игровой площадки, украшенной бревенчатыми избушками под русскую старину и дощатыми горками. Она была засыпана ровным слоем гравия. На самом ее краю, где площадка переходила в овражек с ручейком на дне, горел костерок, вокруг которого сидели несколько первоклашек. Один держал на коленях большую плоскую коробку с магнитной азбукой — такие пластмассовые буковки, которые можно прилеплять на холодильник или еще куда. У Коли тоже была такая азбука, но только с половиной букв, остальные куда-то подевались. Мальчишки наклонились вперед и будто следили за чем-то в костре. Коля, не сбавляя шага, тоже всмотрелся в тусклое при свете дня пламя. Ему в лицо полетело что-то острое, мелкое и во множестве, мягкий удар в грудь заставил Колю отшатнуться и присесть, а уши наполнились звоном. Когда он открыл глаза, костерка уже не было — только висела мутная гарь в воздухе. Мальчишки сидели прямо на гравии, а один лежал на спине, закрыв лицо руками, и кричал. Вокруг валялись разноцветные пластмассовые буковки магнитной азбуки. Коля пощупал коробку с котятами. Она была цела и по-прежнему содержала в себе легкую тяжесть их пушистых тел.

«Какой странный день», — думал Коля, поднимаясь на ноги и ускоряя шаг. За спиной у него все так же кричал лежащий на спине первоклашка.