Рыжий кот

— Вон тот. — Он показал на Лазаря. — От стола два вершка, а уже голубей ворует. И ловко, вот как! Украл у меня лучшую пару, моих любимцев — Предрага и Ненада.

— Вот почему он после школы сразу бежит домой! — сказала мама. — Господин Павич…

— Извините, Папич, — опять поправил её голубятник. — Почему-то все коверкают мою фамилию!

— Не огорчайтесь из-за этого! — сказала мама. — А своих любимцев Предрага и Ненада вы сейчас получите!

Она взяла шумовку и поднялась на чердак. Сверху долго слышался рёв Лазаря, а потом мы увидели спускавшуюся по лестнице маму. Она несла две пары голубей.

— Какие ваши? — спросила она Папича. — Возьмите. А из этих мы сделаем гуляш.

— Прошу вас, сударыня, — сказал Папич, беря своих голубей, — не бейте Лазаря.

— Он уже получил такую трёпку, что больше и не подумает заводить себе ящериц, голубей, орлов или диких коз… А вам, господин Папич, большое спасибо.

Лазарь тяжело переживал потерю голубей. Он перестал есть, бледнел и таял как свечка. Никакие игры и забавы не могли вызвать на его лице даже тень улыбки.

— Леший возьми этих голубей, — вздохнула мама. — И наесться не наелись, только нажили беду!

— Ты думаешь, он всё ещё из-за голубей убивается? — спросил я.

— Из-за голубей, из-за улиток, из-за слонов… Он любит животных, и всё тут. Надо что-то придумать, не то этот упрямец объявит голодовку, как Ганди, на целый месяц.

В это время кто-то позвонил. Лазарь, бывший в сенях, пошёл открывать.

— Кто там? — крикнула мама.

— Почтальон Видое! — ответил Лазарь. Вслед за тем донёсся до нас шёпот.

Мама вышла в сени.

Почтальон покраснел до корней волос.

— Письмо… — лепетал он в смущении, — нет никакого письма.

— У вас ко мне дело?

— Я, это… мне… Я просто не знаю, как вам сказать!

— Мама, — грустно вымолвил Лазарь и взглянул на маму, — дядюшка Видое хочет подарить мне котёнка.

— Знаете, я обещал вашему парнишке котёнка, когда Фи́да окотится. Так вот она недавно окотилась… четверо… один лучше другого… Одного я принёс Ла́зице.

— Не везёт нам с кошками, — мрачно заметила мама. — Вы уверены, что ваш котёнок станет честным котом?

— Сударыня! — В голосе Видое слышалась обида. — О чём вы говорите? Я вас не понимаю. Этот котёнок будет украшением вашего дома, радостью вашего ребёнка!

— Вы поёте, как коммивояжёр! — усмехнулась мама. — Кажется, я сдаюсь. Вы в самом деле полагаете, что он будет порядочным котом, когда вырастет?

Видое вспыхнул.

— Сударыня, моя Фида — благороднейшее животное сиамской породы! В другой стране за такого котёнка я получил бы целое состояние. В других странах золотом платят за сиамских котят!

— Ну, раз так, — засмеялась мама, — от всего сердца принимаем ваш подарок. Возьми его, Лаза!

Лазарь утёр слёзы и с недоверием воззрился на маму.

— Ты мне разрешаешь взять котёнка? — спросил он после некоторого раздумья.

— Ещё спрашиваешь? Ты что, не слышал, какая это драгоценность? Этот котёнок да бабушкина швейная машинка составят всё наше богатство!

— Ребята! — воскликнула Милена. — Как его назовём?

— «Как, как»! — пробурчал Лазарь. — Конечно, Рыжим котом.

— Но ведь он не рыжий! — засмеялся Вита. — Разве ты не видишь, что он весь белый?

— Эка важность! Я бы и зелёного назвал Рыжиком!

Лазарь поцеловал маму, меня, почтальона Видое, а потом схватил котёнка и с криком: «Рыжик! Рыжик!» — вихрем умчался во двор.

Мы поблагодарили Видов и пошли в кухню. Через открытое окно доносился восторженный голос Лазаря и тоненькое, отрывистое мяуканье сиамского котёнка.

PIROS, FEHÉR, ZÖLD [12]

С тех пор как мы переехали на новую квартиру, у нас были вечные затруднения с водой. Просто невероятно, сколько воды в день расходует семья из восьми человек. Наверное, целое озеро. С утра до вечера мы только и делали, что носили воду. А сколько было споров, шуму и препирательств из-за того, кому идти за водой!

— Пусть Милена сходит, — буркнул я, когда мать торжественно объявила, что в доме нет ни капли воды. — Её очередь.

— Что? — вскипела Милена. — Я сегодня уже три ведра принесла.

— Я тоже! — подал голос Лазарь.

— А я уже пять раз ходил, — сказал я. — Бабушка может подтвердить.

— Мне только и дела, что считать, кто сколько вёдер принёс, — отозвалась бабушка. — Будет спорить! Драган с Витой — марш по воду! Да поживее.

— Можно, я им помогу? — спросил Пишта.

— Ради бога! — ответила бабушка. — Можешь даже сам принести ведёрка два-три, раз тебе так нравится быть водоносом.

У колодца собралась очередь. Первой была какая-то старуха, за ней — двое мальчишек, в хвосте — сыновья мясника Имре Ле́нджела, оба низенькие, толстые, с красными, как свёкла, лицами. Я часто видел их в мясной лавке и всегда испытывал неприязненное чувство к этим недоумкам. Но с особенным омерзением я смотрел на них в воскресные дни, когда они шли в церковь — надушенные, напудренные, чистенькие, в одинаковых костюмчиках с бантами и в зелёных панамках — паяцы, да и только!

— Чем-то запахло! — сказал вдруг старший Ленджел и, сделав несколько шагов в нашу сторону, потянул воздух носом. — Фу! Так это вы портите воздух? Воняете, как дохлые блохи!

Младший Ленджел подошёл к брату.