Рыжая чайка

– Они вероятнее всего, пошли под старым руслом. Этот путь короче, проще, меньше ловушек, он удобнее, потому что выводит прямо к Гульмиру. Почему же они исчезли? Разве что дигоны напали на них прямо на выходе. Он плохо замаскирован. Но есть и другой путь, старые заброшенные штольни. Уже давно по этому пути перестали передвигаться, там очень опасно из-за скоплений самовоспламеняющихся паров, плюс ловушки и полузаваленые туннели. Дигонам там точно нечего делать. Нужно проверить вход, существует ли он до сих пор. Его задумали и проделали прямо в усыпальнице древних правителей. Если я не ошибаюсь, она должна быть неподалёку, не в самом Бургоне, а в центре каменного леса. – Тут я прервала свои бормотания и подняла глаза на Камиля. – Нужно отправиться туда до того, как соберется отряд. Если вдруг что, чтобы зря не гонять туда сюда людей. Отнесешь меня в каменный лес?

Пребывая в какой-то глубокой отрешенности, Камиль не спеша протянул мне руку, продолжая смотреть в одну точку:

– Показывай дорогу.

Каменным лесом называли место, где вместо деревьев из земли выросли и застыли каменные столбы. Говорили, они появились здесь тысячу лет назад сами собой. Здесь всегда было мрачно, всё затянуто туманной дымкой и непривычно тихо. В центре на возвышении стояла усыпальница, сложенная человеческой рукой из темных мерцающих камней.

– Вход зарос паутиной, и толстый слой пыли на полу не тронут. Тут давно никого не было. Жуткое место, – прошептала я с каким-то нарастающим внутренним трепетом.

– А, по-моему, очень уютное гнездышко! Никто не мешает, не снуёт туда сюда. Я бы тоже мечтал лежать в таком месте. – Усмехаясь, заметил Камиль, нащупывая у входа просмоленный факел. И я снова поразилась про себя этой их способностью – зажигать факелы одним лишь пристальным взглядом. «Искры у них оттуда вылетают что ли? Ведь у них у самих глаза, будто полыхающие колодцы. И факел он зажигает не для себя, а для меня, они прекрасно видят и в темноте»

Внутри усыпальницы был страшно промозгло, стоял устойчивый запах столетней сырости, древней затхлости и царила жутковатая атмосфера смерти. Посередине, в один ряд, стояли три массивные гробницы древних царей, в них покоились предки наших предков. Следы отголосков человеческого бытия.

Стены усыпальницы вдоль и поперек были исписаны старинными иероглифами исчезающего наречия. Стерев пыль, я прочла одну из надписей:

– «Ощущай жизнь в каждом своём шаге. Потому как знай – следующий может стать последним!» – я взглянула на притихшего Камиля, следившего за мной боковым зрением. – Здесь выточены изречения древних. А вот ещё: «мы не властны над временем, лишь над мигом, в котором можем себя осознать», «поворачивая на своём пути, не оглядывайся, но помни, что ты оставил позади». «Пришедшие к гробу моему, помните! Жизнь коротка! Чувствуйте ее, пока бьются ваши сердца, а я буду ждать вас в холодном мраке!»

– Да уж, похоже, они знали, что теряют, – заметил Камиль, облокачиваясь об одну из гробниц.

– В этих словах есть зерно мудрости, – я с благоговением водила рукой по высеченным рунам. – В последнее время я часто задумываюсь о своей жизни, особенно о том, как она коротка. Эти мысли посещают меня, когда мне в затылок дышит смерть. Мы не можем точно знать, когда же придет наш час. А вдруг за следующим поворотом? И ты думаешь – «Неужели это все? Я ведь многого так и не испытала, так и не прочувствовала эту жизнь!» Вот тогда мне хочется совершить что-нибудь безумное, ощутить вкус жизни что ли, чтобы сожаление не так терзало меня в последний миг, – тихо произнесла я, и мои слова глухо отбились от стен, прошелестев в этой гробовой тишине.

– Ты иногда одновременно и пугаешь и удивляешь меня, Тара! – не сводя с меня изучающего взгляда, произнес уже тот «другой» Камиль, каким он мог быть, без надменности, без кривых усмешек. – Я, конечно, догадываюсь, особенно после той ночи, что ты способна на безумства. И какие же тебе хочется совершить ещё, чтобы ощутить этот твой вкус жизни? Что бы ты сделала именно сейчас, если бы вдруг знала, что твой следующий миг будет последним?

Если бы это было так. ….И я вдруг почувствовала, чтобы я сделала. Я медленно подошла к Камилю. Его необыкновенные глаза светились изнутри игристым мерцанием. Вольфгара просто раздирало любопытство! Он гадал, какое же безумство я совершу!

Неожиданно для него, а может быть и для себя, я обвила его руками за шею и прильнула к его губам. …….. Я целовала вольфгара!.......

Который сначала застыл от растерянности и даже не шевелился, в отличие от меня – я бессовестно прижималась к нему всё сильнее. И вдруг наши с ним взгляды соприкоснулись. …Меня бросило в жар, обдав горящей лавиной сверху вниз! Что-то всколыхнулось в его глазах, и он поддался моему порыву. Прижав меня крепче, Камиль стал …отвечать. Теперь уже он целовал меня, а не я его. Я задрожала. …Это был мой первый в жизни поцелуй!