Рыжая чайка

На землях Бургона нам пришлось временно расстаться с вольфгарами. Мы направились в поселение, а они к своим обитающим тут соплеменникам. И люди и вольфгары после этого похода выглядели дико уставшими и раздраженными, поэтому простились мы слишком сдержано, напомнив друг другу, что главная для всех цель – уничтожить дигонов.

Смертельная усталость не обошла стороной и меня, я сама еле держалась на ногах, и мечтала лишь о теплой воде и о крепком сне. Но оставшиеся раненые крилендцы почему-то решили выдвинуть меня на роль повествователя событий для совета Бургона. А сами лишь стали моими молчаливыми свидетелями, кивающими головами в подтверждение сказанного. Я поведала старейшинам и собравшимся командирам этого поселения о том, что наш совет заключил с вольфгарами временный союз, рассказала о дигонах, о том, что твари умнеют, уничтожая нас, о нашем походе, о сражении. Люди, слушавшие меня открывали рты, на их лицах читалось полнейшее непонимание и недоверие.

– Всё это чистая правда, – подтвердил мои слова Витор. – Я никогда не думал, что скажу подобное, но без союза с вольфгарами – мы не отобьемся от тварей.

– Но как это возможно?! Вольфгары веками были нашими заклятыми врагами! Как ночные дьяволы могут войти в союз с людьми?

– Многие из них достойные воины, и перед нами встало гораздо большее зло. Промедление только на руку дигонам. Я буду выступать за продление союза с вольфгарами! – это снова проговорил Витор, причем челюсть теперь отвисла у меня. «Неужели эти слова принадлежат этому злорадному человеку, который в начале похода брезговал даже идти рядом с вольфгарами?»

– Вольфгары, как в прочем и люди, бывают разные, – подытожила я. – Вблизи Криленда обитает ветка клана вольфгаров, которой правит молодой, но мудрый Алишер. Я не могу сказать есть ли у него единомышленники среди других ветвей, но однозначно в союзе с вольфгарами мы усиливаем нашу мощь, давая шанс надежде, на то, что в этом мире когда-нибудь наступит рассвет.

Уже позже, когда меня осматривал бургонский лекарь, обрабатывая мои мелкие порезы и следы от укуса, ни о чем не спрашивая, он заговорил со мной издалека:

– Времени свойственно двигаться вперед. Одна эпоха сменяет другую. Перемены неизбежны. Благодаря этому люди накапливают опыт и знания. Но то, что мы люди и вольфгары разные, наверное, не изменит даже вечность. Мы разные и по глубокой сути и внешне. С внешней стороной ещё можно смириться, с их отличительными способностями, но вот внутренняя суть вольфгаров. …Они подчиняются иной силе, это дети мрака. Дневной образ вольфгаров на самом деле вводит в заблуждение. Как будто бы и люди, но это ловушка, обманчивая иллюзия, для таких как мы.

– Но ведь никогда раньше, в нашей истории не было случая заключения союза с вольфгарами. Может быть, люди просто не достаточно изучили их сути? Ловушки ведь можно избежать. Не смотря на века, мы мало знаем друг друга, потому что всё это время мы были заняты лишь войной, тем, кто первым убьет другого. А разбираться никому не было интересно! – заметила я. Но лекарь лишь скептически улыбнулся в бороду:

– Слишком большая разница между нами. Коршун никогда не сможет подстроиться под голубку, ему всегда будет хотеться убить её и сделать своей пищей, а голубка всё время будет остерегаться коршуна. Разве они пара?

– Но если заяц и лиса смогли бы договориться и выступить вместе против охотника – у них бы могло что-то получиться!

– Лишь на время, возможно. А потом лисица всё равно охотилась бы за зайцем! – не сдавался лекарь.

– Не буду спорить. Мы не звери, и время покажет. Такой опыт тоже может пригодиться, – улыбнулась я, прекращая этот обещающий затянуться спор.

– Да, это мудро. Хочу пригласить тебя, Тара, к нам на вечернюю трапезу. Моя семья будет рада пообщаться с проводником! – В уголках глаз лекаря затаились многочисленные разбегающиеся морщинки, придавая добродушия его открытому выражению лица. Мы думали по разному, но мне был приятен этот человек. Он был склонен скорее к осторожности, но он не осуждал, не обрекал в своей душе на гибель целый народ.

Семья у лекаря Рольда на счастье была большая. Добродушная, улыбчивая, пышнотелая жена, и пятеро детей, которые дружно за обе щеки уплетали стряпню своей матери. Старший сын лекаря, Уин, горячо и с огромным интересом расспрашивал меня о ловушках в лабиринтах, о сражении с дигонами, о Криленде. И только мой мученический вид, и мои жалобы на усталость, заставили юношу отпустить меня спать. Рольд настоял, чтобы я осталась ночевать именно у них, и Уин провожал меня почти до самого ложа, не понимая, что такое внимание молодого человека крайне смущает девушку. Или нет, в этот момент мне скорее хотелось его прибить.

Но, не смотря на дикую усталость, спала я ужасно. Всю ночь меня тревожили сны, тяжелые и мрачные предсказания, которые были так разорваны и туманны, что я не могла сказать точно, что я вижу.