Рыцари рейха

Теперь они находились в сыром подвале. Просторном, безоконном и мрачном, поделенном решетками на отдельные камеры. Их камеру освещал чадящий факел в заплесневелой деревянной подставке на выщербленной каменной стене. Под факелом — скелет. Смоляная капель уже прилично вычернила человеческие кости и почти целиком окутала мертвеца частыми антрацитовыми нитями тягучего савана.

Где-то на грани факельного света Бурцев различил каменную лестницу в несколько грубо вытесанных ступенек. Лестница вела к узкой низенькой дверце. Но ржавая колодочная цепь слишком крепка и коротка, а выход из подземелья слишком далек, недостижимо далек.

Отовсюду несло прелой соломой, мочой, гарью, крысами, тленом, мокрым камнем, затхлой водой и страхом. Человеческий страх, оказывается, тоже оставляет запах. И эта кислая тревожная вонь въелась уже достаточно глубоко в кладку подвальных стен. «Не мы здесь первые, — подумалось Бурцеву, — Не мы и последние». Но в данный момент, кроме отца Бенедикта, псковского воеводы и его спутников, в этом жутковатом подвале не было никого.

Прикованные к стенам пленники слабо шевелились, звякали цепями и цедили сквозь зубы проклятия. Дмитрий, Бурангул, Гаврила, Освальд, Збыслав, дядька Адам, Сыма Цзян, Ядвига… да, все тут. И все живы. Пока. Но именно это и казалось странным. Их ведь перетравили как тараканов в газовой душегубке!

Бурцев облизнул пересохшие губы. Проговорил с трудом:

— Как? Что это было?

Монах-пилигрим вопрос понял правильно. Ответил спокойно, с ухмылочкой:

— Всего-навсего усыпляющий газ. Новая разработка химиков Третьего Рейха. А ты, должно быть, здорово перепугался, да, полковник?

«Угадал», — подумал Бурцев. Говорить, однако, не стал. Не говорить сейчас надо — думать. Но подтравленный мозг отказывался работать. И выдавал лишь немногое. Самое очевидное.

То, чего Бурцев так боялся, все же случилось: его взяли живым. Всех их взяли живыми. И после газовой атаки заковали в примитивные колодки. Контрасты, однако…

— А где… Моя жена где?

— В другом месте. Ценные бумаги следует держать в разных банках, полковник. А ценных пленников — в разных темницах.

— Она здесь? В этом времени?

Кивок.

— Да. Пока да.

Он вздохнул с облегчением. Замолчал. Прикрыл глаза.

— Что совсем обесилил, полковник? — с нарочитой заботливостью просюсюкал Бенедикт. — Может, желаешь, подкрепиться перед беседой? Так — пожалуйста… Кушать подано.

Брезгливая гримаса. Кивок на глиняную миску с чем-то осклизлым и отвратным, стоявшую у ног колодника. Такие же посудины виднелись и подле остальных пленников. Вот чем, значит, здесь кормят… Ну и пакость! Пан Освальд и Гаврила уже успели перевернуть свои миски. Только Бурцев сомневался, что объявленная ими голодовка хоть что-либо изменит.

— Откуда ты… — начал он.

В горле было сухо — Бурцев закашлялся, не закончив фразы.

— Взялся? — вновь перехватил инициативу эсэсовец в одежде монаха. — Из центрального хронобункера СС. Тебе ведь должно быть известно это, полковник.

— Кто ты такой?

— Штандартенфюрер СС, если тебе от этого станет легче…

Бурцев вздохнул. Еще один! История повторялась. Только если прежний штандартенфюрер — Фридрих фон Берберг — играл роль благородного странствующего рыцаря, то этот косит под монаха-пилигримма.

Гитлеровец в рясе осклабился:

— … Но ты можешь называть меня просто отец Бенедикт, сын мой.

— Чем ты здесь…

Опять предательский кашель!

— Занимаюсь? — участливо переспросил Бенедикт. — Приблизительно тем же, что и фон Берберг. Налаживаю связь между цайткомандой и полезными нам людьми. И многими другими вещами.

— Но цайткоманда СС уничтожена!

— Цайткоманда Фридриха фон Берберга — да, — Бенедикт улыбнулся еще шире. — Наша — нет.

— Ваша? Что-то о вашей цайткоманде я раньше ничего не слышал.

— И не мудрено. О нашей деятельности не подозревали даже штандартенфюрер фон Берберг и его помощник оберфюрер Фишер. Мы работаем над более важным проектом, который ни в коей мере их не касался.

— Не понимаю!

— Видишь ли, полковник, прусско-ливонская возня фон Берберга — всего лишь автономный эксперимент по локальному изменению исторического процесса путем минимального вмешательства…

— Ничего ж себе минимального! — Бурцеву припомнились и танки на Чудском озере, и «Мессершмитт» с дерптского аэродрома, и мотострелки на «Цундаппах», и эсэсовские автоматчики в тевтонских рядах.

Его замечание проигнорировали.

— …Эксперимент, результаты которого нам надлежало изучить тщательнейшим образом. Но все же операция Северной группы цайткоманды — это малая часть большой игры.

— А большая часть?

— Это мы. Средиземноморское ядро цайткоманды.

Средиземноморское? Ох, Васек, далековато же от Новгорода тебя забросила древняя магия арийского портала!

— И в чем заключается ваша игра?

— Ну, скажем так: фон Берберг решал тактические задачи. Мы же осуществляем стратегическое руководство межвременной операцией цайткоманды СС.

Глава 22

Стратегическое руководство? Бурцев задумался.

— И как же ты попал в прошлое, стратег?

— С Кульмской группой. Помнишь монахов Вильгельма Моденского?