Рыцари пречистой девы

– Пречистая Дева, это же великолепно… Неужели это сочинил ты – демон?!

– Нет, господин Гвэйдеон, это Петрарка… Простите, я не хотел вам мешать, просто как-то само вспомнилось…

– Ты мне не помешал! – горячо возразил паладин. – Прочти еще что-нибудь… хотя нет, подожди, сначала прочти еще раз это, я должен записать!

Между нами, лод Гвэйдеон собирался бесстыдно выдать этот сонет за свой. Даже у самых чистых и благородных людей бывают свои слабости: лод Гвэйдеон ужасно стыдился своей редкой бездарности в стихосложении. На Каабаре считалось, что любой истинный дворянин должен уметь складывать простенькие вирши на раз, а Серебряные Рыцари и в этом давали сто очков вперед всем остальным. Но везде найдется своя белая ворона: Генерал не мог срифмовать даже пару строчек…

Несколько раз компания проезжала через села и веси, а один раз и сквозь небольшой городок. Он оказался столицей баронства Ростолед. Ванесса окончательно убедилась, как им повезло заполучить в проводники настоящего паладина: один только вид его серебристых доспехов открывал все границы и резко улучшал отношение таможенников и дорожных мытарей к их группе. Да и разбойники, встретившиеся на агидесской дороге, поспешили сбежать подобру-поздорову, едва смекнули, что нарвались на Серебряного Рыцаря.

Хотя были у такого проводника и свои недостатки – им дважды приходилось слегка отклоняться от прямого пути, поскольку лод Гвэйдеон у каждого встречного выспрашивал, нет ли где поблизости какой нечисти. Как уже упоминалось, дважды нечисть нашлась – в Омнико крестьяне пожаловались на троих некростеров, поселившихся в роще, а в Агиде обнаружился борамец. Ни некростеры, являющиеся, по сути, всего лишь ожившими скелетами, ни борамец, уродливая помесь животного и растения, не составили большой проблемы.

Священное государство Мерейерея не так уж сильно отличалось от других стран, не священных. Такие же леса и поля, такие же крестьяне – частью вольные, частью крепостные. Хотя вольных в Мерейерее было очень мало: вся земля в этой маленькой стране принадлежала правительству. То есть – Верховной Жрице. Так что даже вольным вилланам приходилось арендовать у нее пахотную землю…

В других государствах крепостной, недовольный своим лордом, имел право перейти к другому, если тот, другой, согласен его принять. Поэтому лорду волей-неволей надо было либо создавать своим вилланам приемлемые условия жизни, либо каким-то образом не давать им его покинуть. Теоретически такой закон действовал и в Мерейерее, но поскольку лорд тут был ровно один – Верховная Жрица, то и уходить было не к кому: крепостные не имели права самовольно пересекать государственную границу…

А вот столица с коротким названием Лор обыкновенной отнюдь не была. По сути, это были два города – внешний и внутренний. Во внешний допускали всех и каждого. Во внутренний – только женщин, Из мужчин исключение делалось только для монахов и Серебряных Рыцарей: экзорцисты уже давно источали желчь, требуя включить в этот список и их. Даже императору Кахалы, если бы он вдруг пожелал посетить Лор, пришлось бы оставаться во внешнем городе.

Лод Гвэйдеон с виноватым видом объяснил это, пока они подъезжали к внутренним воротам. Креол только презрительно фыркнул: плевать он хотел на любые законы. Впрочем, Бат-Криллаха они все же оставили снаружи – демону было страшновато входить в город с таким количеством храмов.

– Ни шагу дальше! – тонким голосом воскликнул привратник. Точнее, привратница – рядом с воротами стояла вполне миловидная особа в мягком кожаном доспехе с кирбасой. В руках она держала датоубан – жрицам, как и монахам, запрещалось использовать острое оружие. – Назови себя!

– Я лод Гвэйдеон – Генерал Ордена! – горделиво представился паладин. – Это благородная, леди Ванесса, а это святой подвижник Креол!

– Монах? – уточнила привратница.

– Святой! – поднял палец лод Гвэйдеон.

– Серебряный Рыцарь и благородная леди могут пройти, а «святой подвижник» останется здесь, – заученно сообщила женщина. – Мужчинам проходить запрещено…

– А как же монахи с паладинами?! – возмутилась за Креола Ванесса. На Земле она привыкла к мужскому шовинизму, но шовинизм женский… это было что-то новенькое.

– Паладинам мы доверяем, а монахи не мужчины, – слегка усмехнулась привратница. – Насчет святого ничего не знаю, но что мужчина – видно сразу… Кстати, через час меня сменят… – с намеком добавила она, обращаясь уже лично к Креолу. В ее глазах явственно читался неприкрытый интерес…

Ванесса позеленела от злости. Она никак не могла понять, что все эти… нашли в ее личном маге! Человек как человек, ничего особенного… Луис, например, на него даже не посмотрела… хотя, конечно, тогда он был лысый как коленка, и выглядел лет на пятнадцать старше…

Креол холодно уставился на преградившую ему путь женщину, повел рукой, и привратница, что-то невнятно пробормотав, мягко опустилась на брусчатую мостовую, сонно посапывая. Датоубан выскользнул из ее ладоней и упал рядом.

– Пошли, – пожал плечами он.