Рыцари пречистой девы

Примерно месяц назад Креол составил новое заклинание для творения вина, взяв за основу наиболее понравившийся ему сорт – красное сухое бордо «Шато Помроль» почти десятилетней выдержки. Именно такого коллекционного, высококачественного сорта он и сотворил сейчас целую бочку. Две тысячи литров дорогого марочного вина!

– Колдовство! – ахнули, люди бейлифа, с ужасом наблюдая за тем, как прямо из земли лезет огромная деревянная дурища.

Сам бейлиф, будучи все же поумнее своих солдат, с сомнением зачесал в затылке. Как и у большинства каабарцев, в его голове прочно сидело убеждение в том, что уж кто-кто, а Серебряные Рыцари с прислужниками Близнеца общаться не станут. Лод Гвэйдеон смотрел на чудо совершенно спокойно, и мужик решил рискнуть.

Он повернул краник, прикрепленный к низу громадной бочки, и подставил под него берестяную кружечку, вынутую из-за пояса. Одного только аромата божественного напитка хватило, чтобы его люди потянули носами и двинулись вперед, уже не вякая ни о каком колдовстве. Креол глядел понимающе: в его родном Шумере тоже делали неплохое вино, но когда он познакомился с тем чудом, что производила прекрасная Франция…

– О-о-о-о… – блаженно простонал бейлиф, опрокинув в глотку этот нектар. – О-о-о-о…

– Так ведь колдовство же… – неуверенно пискнул самый упрямый солдатик.

– Цыц, дурачина! – разъярился его начальник. – Да разве ж Близнецова тварь сможет такое диво сотворить?! Да еще и нас, бедных людей, поить ею станет?! Благородный лорд, как на духу, да вы же святой!!!

– Истинно так, – подтвердил лод Гвэйдеон. – Се святой Креол, Посланник Пречистой Девы…

– Верю! – истово подтвердил бейлиф, жадно глядя на нежданно привалившее богатство. – Эх-ма, лод паладин, забирайте лошадей, да и повозку с ними! Для святого ничего не жалко! Братва, налетай, тут нам на месяц пировать хватит!

Бейлиф явно не прогадал, отдав Креолу свой старенький уарлкоут и двух не менее дряхлых лошадей. Даже на Земле такое количество отличного французского вина стоило бы огромных денег, а в этих местах, где возник острый дефицит спиртного, эту бочку можно было обменять на не самый маленький дворец. Только вот вряд ли бейлиф со товарищи захотят примерять на себя роль виноторговцев – сами всё и выдуют…

– Да уж, они теперь и правда до следующего месяца не просохнут… – неодобрительно покачала головой Ванесса, усаживаясь в скрипучий уарлкоут. – Пустили козла в огород…

– Умрут от горячки, – равнодушно согласился Креол. – Да и Кингу с ними…

ГЛАВА 9

Запомните, пацаны, местного шефа называть не батей, не отцом и даже не паханом! Только Папой…

Неизвестный авторитет

Путь через два графства и одно баронство занял пять дней. Как ни странно, ехать в уарлкоуте Вон понравилось еще меньше, чем верхом. Во-первых, в нем немилосердно трясло, а во-вторых, Креол настоял на том, чтобы использовать вынужденное безделье с пользой. «С пользой» в его понимании означало обучение магии.

– Ты не стараешься! – возмущенно заявил он уже в тысячный раз, когда Ванессе в тысячный раз не удалось увидеть его, Креола, ауру. – Я же снял маскировку, почему тебе не удается меня увидеть?!

– Не знаю! – обиженно огрызнулась девушка. У нее уже глаза болели от перенапряжения. – Может, у тебя ее нет!

– Как это – нет?! Она даже у тебя есть, а я архимаг, у меня аура – всем аурам аура!

– Вон, да ты не переживай так… – посоветовал Хубаксис, лениво жующий кекс размером больше его самого. – У меня тоже сначала ничего не получалось…

– А у тебя и сейчас ничего не получается, – слегка развеселился Креол. – Ладно, начинаем всё заново…

Ванесса тоскливо застонала…

Лод Гвэйдеон ехал рядом с уарлкоутом, напряженно шевеля губами. После долгих раздумий он наконец-то сумел придумать рифму к «красный». Правда, очень плохую – «синий».

– Фиалки красные, розы синие… – бормотал он, пытаясь продвинуться дальше этих четырех слов. – Фиалки красные, розы синие….

Благословен и год, и день, и час,
И та пора, и время, и мгновенье,
И тот прекрасный край, и то селенье,
Где я был взят в полон двух милых глаз.

Благословенно первое волненье,
Когда любви меня настигнул глас,
И та стрела, что в сердце мне впилась,
И этой раны жгучее томленье.

Благословен упорный голос мой,
Без устали зовущий имя донны,
И вздохи, и печали, и желанья,
Благословенны все мои писанья
Во славу ей и мысль, что непреклонно
Мне говорит о ней – о ней одной!

Эти стихи прочел Бат-Криллах, в собачьем обличье бегущий рядом с Гордым. Лод Гвэйдеон, опешив, воззрился на него и прошептал: