Рыцари ада

Военные провели в замке Тирон всю ночь, но ничего больше не случилось. Наутро они очистили остров. После того как все поднялись на борт корабля, по радио были взорваны оставшиеся на Тироне боеприпасы. Эхо взрывов прокатилось по морю, его слышали даже на побережье.

Плотное облако пыли поднялось над замком, а когда оно улеглось, на месте Тирона остались только жалкие камни. Нагонявшего в течение многих столетий страх на всю округу замка больше не существовало.

Инспектор Райманис и Андрей стояли на палубе быстроходного морского катера и смотрели на остров.

— Невероятно, — обратился инспектор к Андрею. — Мы живем в просвещенном двадцатом веке и все же… — Он замолчал. — Но теперь с вампирами покончено раз и навсегда.

— Несчастные жертвы кровавой ночи на пароходе были позавчера сожжены. Но никакого сокровища в замке не нашли, — ответил Андрей. — Это просто счастье, что вы действовали оперативно и уведомили вооруженные силы, инспектор. Райманис пожал плечами

— Что мне оставалось делать, когда Резо Кивилиани прокрутил мне свой фильм? Мер завец и сам был испуган и поражен, когда я его арестовал после разговора с вами по радио. Он считал вас мертвым и собирался сыграть роль благородного друга перед вдовой Золотова, а потом и утешить ее.

Андрей провел рукой по своим белым волосам.

— Теперь все позади. Мы должны забыть про весь этот кошмар. Монахов больше нет. Позавчера убиты пятеро на борту «Леди Датч», и сегодня — шестеро в Тироне. Вы хороший стратег и организатор, инспектор Райманис.

Впервые за много дней маленький инспектор улыбнулся.

— Я сделал все, что было в моих силах, — сказал он скромно, — а что предпримете вы, Андрей?

— Мы с Аллой хотели провести вместе трехнедельный отпуск где-нибудь в Стокгольме, инспектор Нам уже можно покинуть город?

— Разумеется, я не буду вас больше задерживать. Все происшедшее прошу сохранить в тайне от прессы и общественности. Мертвецы с «Леди Датч» будут отнесены на счет аварии на судне.

Андрей оглянулся Остров Тирон уменьшался прямо на глазах, становясь таким маленьким и незначительным.

Через день после этого разговора Андрей и Алла отбыли в Стокгольм. Инспектор Франсис Райманис проводил их до трапа парома. Он был вынужден сообщить им, что из правительственных верхов пришел категорический приказ освободить из-под стражи Резо Кивилиани.

Он был вынужден подчиниться нажиму сверху.

Замурованная в каменной нише мумия с тоской провожала корабль надчувственным зрением. Ее глазные яблоки давно превратились в прах, но если бы они сохранились, то горючие слезы потекли бы по сухой сморщенной щеке магистра Зигфрида.

Он плакал от бессилия и ненависти. Он так и не смог воспитать себе достойную смену, как завещал ему учитель, великий маг и вампир Бардия. Орден, от которого должна была родиться великая армия покорителей мира, перестал существовать. Но оставалось главное, ради чего стоило продолжать жить, — ненависть к людям и всему человеческому. Жарким огнем полыхала она в его тщедушном иссохшем сердце. И ненависти этой было с избытком.

Книга II Возвращение магистра

I

Вестфалия, 1139 год

Земля сотрясалась от гулкой поступи копыт. Охотники возвращались с добычей, возвещая о своей удаче голосами рожков. Двое всадников везли на копье, уложенном поперек стременных лук, здоровенного тура.

«У барона будет хорошее настроение», — мелькнуло в голове у юноши, стоявшего на обочине дороги. Завидев скачущего впереди процессии барона фон Лаубаха, юноша сорвал с головы шапку и повалился на колени, прямо в придорожную осеннюю слякоть.

— Чего угодно вам, сударь? — сухо осведомился барон, резко остановив коня рядом с ним. — Встаньте и прекратите позорить нас низкопоклонством, достойным лишь черни.

— Что неудивительно, ведь он среди них чувствует себя на равных, — с иронией добавил подъехавший в эту минуту его старший сын Кнут, рослый двадцатипятилетний парень с длинными соломенно-белыми волосами.

Младший, такой же стройный и плечистый, но смуглый и темноволосый, Зигфрид, стоявший на коленях в придорожной грязи, хоть и был официально признанным младшим сыном, но считался позором семьи и чуть ли не бастардом, поскольку был прижит матерью в отсутствии сеньора, от какого-то проезжего то ли рыцаря, то ли купца, то ли дьявола в человечьем обличье.

— Что угодно вам, дитя мое? — сухо осведомился барон.

— Вчера, пока вас не было, пришел монах-францисканец и рассказал, что король французский кинул клич по всем христианским странам о начале нового крестового похода. Молю вашу светлость отпустить меня в поход.

— Отец! — с горящим взором обратился к барону Кнут. — Вы ведь обещали мне, что отпустите воевать за Святую Землю.