Рыцарь снов

Но, к вашему несчастью, я тоже обладаю некоторым мастерством, не знакомым вашему миру, и потому спасся из этой аккуратной западни. Я выжил и потому стал неожиданным фактором…

— Ты веришь в это, на самом деле веришь? — вопрос задала не императрица, а Текла. Она больше не сжимала руки, пальцы её теребили складки богатой ткани. Глядя на них, Рамсей на мгновение вспомнил другие пальцы, может, более тонкие, но не лучшей формы, которые играли пятью картами с символами.

— Верю, — твёрдо ответил он.

Руки девушки застыли, она непонимающе смотрела на него. И Рамсей обнаружил, что не может в ответ посмотреть на неё. Но ведь в конце концов в этом обществе она наименьший из его врагов. А самый главный — высохшая кукла на троне, если не Оситес.

Шаман издал невнятный звук, но императрица повелительно подняла руку.

— Оставь, преподобный. У нас нет времени на распутывание старой путаницы. Перед нами стоит новая. Итак, в результате ты отправился к Очаллу и теперь ты император Лома — на словах… — глаза её яростно сверкали. — Ты считаешь себя лучшим для подобного выбора?

Рамсей пожал плечами.

— Может, и нет, но я жив…

— Тот, кто поддаётся Очаллу, не имеет жизни, — нападала она.

— Разве я ему поддался? — возразил Рамсей.

Он увидел, что все трос — стоявший у стены мрачный Бертал не в счёт — внимательно посмотрели на него. Рамсей украдкой оглянулся. Разве они не понимают, что когда пытались манипулировать событиями в будущем, мало чем отличались от верховного советника, пытавшегося манипулировать одним человеком?

— Если ты пока ещё не его орудие, — проговорила наконец императрица, — тебе этого не избежать, — но в голосе её прозвучала тревога. Взгляд её скользнул с Рамсея на Оситеса, словно задавая какой-то немой вопрос.

— Мне было сказано, — осторожно заметил Рамсей, пытаясь уловить реакцию троих, — что в этой игре я выступаю как рыцарь снов.

Звук втянутого воздуха… Текла прижала руки ко рту; глаза её испуганно распахнулись. Но заговорил Оситес.

— И кто тебе сказал это?

— Некая Эдайс, — коротко ответил Рамсей и продолжил, увидев, как подействовали на них его слова:

— Страх и Судьба, Страх и Королева Надежды. Говорит ли это что-нибудь тебе, Просвещённый?

Оситес медленно кивнул. Однако когда заговорил, то обратился к императрице, а не ответил на вопрос Рамсея.

— Ваше царственное великолепие, в этом ответ. В этом…

Она прервала священника.

— Я не понимаю ваших тайн, преподобный. Я знаю только, что сейчас этот… этот Каскар, который не Каскар, правит Уладом. И у его правой руки стоит тёмный, который всех нас приведёт к падению! Что ж, мы играли с судьбой, и вот наша награда. Но пока я жива… — теперь её яростные слова были обращены к Рамсею, — я буду защищать то, что сделал мой супруг! И обещаю тебе: я не лёгкий противник!

С высоко поднятым подбородком, с яростно сверкающи ми глазами, как у хищной птицы, она бросала ему вызов, гораздо более достойный и целеустремлённый, чем картинный бросок меча Бертала.

— Вы не знаете Очалла, — пусть она враг, подумал Рамсей, но нельзя оставлять её в неведении о планах верховного советника. — Он уже договорился с торговцами с севера и вот что он при этом получил: слушайте и поверьте мне, — и юноша кратко описал битву на гряде, не упустив ни одной ужасной подробности, чтобы показать, что может ожидать Лом.

— В Яснаби! — воскликнула Текла. Теперь она закрыла руками лицо и задрожала, как будто своими глазами увидела сцену бойни. — В Олироуне!

— Чудовищно! — плечи императрицы обмякли. Казалось, за несколько минут рассказа она ещё больше постарела.

— И ты союзник этого человека! Почему ты тогда открыл нам его действия? Хочешь использовать страх как оружие, чтобы заставить нас побыстрее сдаться?

— Я рассказал только то, что сам видел… и чувствовал…

— Рамсей поднёс руку к щеке, на которой обжигающее пламя оставило не рубец, но воспоминание. — Если бы моим намерением было вторгнуться в Лом, я бы дал Очаллу нужные ему пять дней…

— Чего же ты хочешь от нас? — воскликнула Текла.

— Чего всегда хотел — вернуться к себе.

— Но мы… Мелколф не может дать тебе это! — Текла раскраснелась, спина её выпрямилась, она смотрела на него как на угрозу, которую не должна признавать открыто.

— Да, — согласился Рамсей. — Поэтому — перед нами стоит проблема. Я теперь Каскар и не могу вернуться. А кто такой Каскар?

— Ты играешь словами! — императрица наконец открыто проявила гнев. — Девушка права — чего ты хочешь от нас?

— Ещё не знаю — пока, — ответил Рамсей. — Но предупреждаю: больше я в ваши игры не играю. И в игры Очалла тоже, — добавил он, поколебавшись секунду. — Он обладает непонятной мне властью, вам лучше в это поверить. Он намерен захватить власть в Уладе — любым путём, это вы тоже знаете…

— И ты явился сюда с ним… — снова начала императрица.

— Я взял его с собой, потому что так легче за ним следить. Оставь я его в Видине — вы захотели бы, чтобы на вас обрушились туман и пламя?

Впервые в разговор вмешался Оситес.

— Рыцарь слов… — медленно проговорил он. — И что тебе снилось?

— Ничего — пока.