Рыцарь из преисподней

Люди входили в этот свет без страха, их силуэты ярко вспыхивали, а потом исчезали, поглощенные золотым сиянием. Даже странно, разве это не должно пугать, разве люди не должны бояться всего необычного? Марийка сидела, обхватив колени руками, смотрела на реку, говорила себе, что, если бы она вошла в это золото, она сгорела бы. И все равно было не страшно. Наверное, потому, что она знала, что не пойдет туда.

Артур беспокоился о том, что люди и вампиры увидят, как сгорят Рена и другие мертвые. Получается, что зря беспокоился. Потому что в золотом свете таяли все: и мертвые, и живые. Просто живые потом выходили обратно, счастливые, все еще будто светящиеся, наверное, это потому, что с них водопадами стекала вода. Живые выходили, а вампиры – нет. Они остались там, среди синевы и золота. Может быть, им даже больно не было?

Марийка вопросительно взглянула на Демона:

– Им было больно?

Тот кивнул. А потом погасил сигарету, сломал ее, слишком сильно вдавив в пепельницу, встал и подошел к краю крыши.

– Я тоже хочу.

– «Ополоумел? – спросил Альберт. – Тебе нельзя!»

– Это почему?

– «Ты не постился».

– Я вообще не ем.

– «Не исповедовался».

– Это не обязательно, вода все грехи смоет.

– «Ты умрешь».

– Я одна сплошная бессмертная душа, как я могу умереть? Я хочу креститься, что, я хуже людей? – Демон сунул руки в карманы, приняв крайне независимый вид, и шагнул с крыши вниз.

Нет, тут было невысоко, одноэтажный домик, до земли чуть больше трех метров. Но Марийка все равно подалась вперед, к краю, чтоб убедиться, что этот придурок ничего себе не сломал. Придурок бодро топал к речке, все так же, руки в карманах, походочка, как у шпаны с городской окраины. На подходах к берегу, показалось, будто ему в лицо начал дуть сильный ветер, по крайней мере, так это выглядело для Марийки и Себесты, наблюдавших издалека. Волосы взметнулись, полы расстегнутой куртки захлопали, как паруса, Демон наклонился вперед и продолжал идти.

Что там было, в этом ветре, которого не чувствовал больше никто? Лед? Острые камни? Взвесь шлифовальной пыли? Одежду и кожу словно полосовали острые когти, царапин и разрезов становилось все больше, по мере того как Демон приближался к Артуру. Розоватой взвесью разлетелись капли крови.

– Если он развоплотится, ему разве не проще будет? – спросила Марийка у Себесты и Альберта одновременно. Кто-то из них, наверняка, знал ответ.

– «Если он развоплотится, он вообще к Артуру не подойдет, – сказал Альберт, – хотя шансов и так немного».

– Может, он прав насчет исповеди? – заговорил Себеста, глядя, как Демон идет сквозь ветер. – Если это не искупление, то наверняка испытание. Выдержит, значит, дойдет.

– А если не дойдет не потому, что не выдержит? – Марийка передернула плечами, – если он просто умрет, и все?

– «Одна сплошная бессмертная душа, хрен там он помрет, – недовольно бросил Альберт. – Психи долбанутые! Себеста, а ты почему здесь, а не там?»

– Потому что не псих? – это прозвучало как вопрос, так, будто Себеста и сам искал причину, по которой он передумал креститься.

– А правда почему? – спросила Марийка, не отрывая взгляда от Демона. Он мог умереть, он правда мог умереть, не насовсем, но по-настоящему, а это еще хуже. Лишиться тела сейчас, это было бы для него то же самое, что услышать, что он никогда не сможет спастись.

– Потому что пока для меня крещение – это решение проблем и ответ на вопросы, – ответил Себеста задумчиво, – а должно стать выходом за предел всех проблем. Это же изменение, переход в другую жизнь. Я хочу измениться до того, как пойду туда, а не после.

– «Гордыня, – констатировал Альберт тоном знатока. – Думаешь, ты лучше других или сильно хуже других и то, что им подходит, тебе не годится?»

– Артур грехи ярлыками не лепит.

– «Ну так я-то не Артур».

Марийка ахнула и вскочила:

– Смотрите!

Порыв ветра, последний, самый сильный, сорвал с Демона остатки одежды и плоти. Какое-то мгновение, доли секунды, различимые, наверное, лишь для вампиров, по берегу двигался голый костяк. А потом на его месте взметнулся вращающийся столб пламени, из которого выросли, распахнулись на десятки метров два огненных крыла. Пылающий крылатый смерч легко скользнул к Артуру, ветер больше не останавливал его, даже как будто сделал быстрее и сильнее.

Хотела бы Марийка знать, о чем они говорили, Артур и огненный вихрь, гибко склонившийся к нему, разбрасывающий во все стороны оранжево-золотые протуберанцы. Но о чем бы ни шел разговор, он получился коротким и закончился тем, что Демон – это ведь все еще был он? – так же легко и стремительно влетел в золотую завесу. Она расцветилась алым, заискрилась, колыхнулась, будто и правда была соткана из шелка. Над водой взлетели тысячи искр, сотни тысяч, сверкающие бабочки, блики от граней огромного бриллианта, и все стихло.

Марийка почувствовала запах крови, повернулась к Себесте. Тот тоже поднялся на ноги, стоял рядом с ней, сжав кулаки так, что ногти поцарапали ладони. Он, кажется, не дышал. Марийка тоже, но… ей и не надо.

Что там с Демоном? Он тоже? Как Рена? Но он же не был мертвым! Он не должен был…