Рыцарь из преисподней

Артур мысленно сказал ему спасибо. На то, чтоб прилюдно расписаться в том, что не знаешь кого-то из больших шишек, нужна смелость. Или самоуверенность. Но в любом случае можно ожидать, что Уго ответят. Он все-таки тоже не последний упырь в Песках. И если он не знает этого, нового, то… что это означает? Что новый-то здесь как раз Уго. А этот – старый.

– «Ройф его тоже не знает, – зашептал Альберт. – Видел, как он на Биргера посмотрел? Типа кто это, блинский на фиг, и с фига ли в белом? Арчи, цвета точно что-то значат. Надо выяснить».

– Лаад это, – ответил Генрих, – най Экинчи, ная Тхалта…

– Ная Сенаса, – перебил Уго. – Все знают про Экинчи и Тхалта, но я впервые слышу про Лаада.

– «Сенаса?! – переспросил изумленный Альберт. – Этот дядька – потомок Сенаса?!»

– Они тут все потомки Сенаса, – напомнил Артур.

– «В третьем поколении?!»

Ох нет, вот это уж точно вряд ли. Но Генрих ведь перечислил всю цепочку. Лаад, Экинчи, Тхалх… все, дальше Сенас. Так это что получается, кто сюда явился? Сколько ему лет? Зачем он здесь? Артур не знал даже, что такие вообще существуют.

Генрих, улыбаясь, пересказывал Лааду недавние прения. Двое из шестерых бородачей то и дело вставляли свои комментарии. Что там Сита говорила? Кто понравился Бесто, понравится и парням с пистолетами, и этим, звероватым. Лаад из той же банды? Да чушь, он вообще ниоткуда… стоп! «Лаад» – это же эсименское слово. Оно означает просто «никто». Никто ниоткуда, очень старый, очень вовремя появившийся. Еще и эсименец.

– «Да он маг! – Альберт как будто весь подобрался. – Точно тебе говорю, это мертвый маг!»

– Я в нем никакой магии не чую.

– «Потому что мертвые маги отличаются от живых. У них ресурс другой. Для тебя они все – мертвяки, все типа на одно лицо. Артур, может, его Ойхе сюда отправила?»

Лаад был древним даже для собравшихся здесь вампиров, которых называли Древними, вот так, с прописной буквы, все остальные Пески. Но все же он не был непререкаемым авторитетом. С настоящим дружелюбием к нему отнеслись зверовампиры и эта троица с пистолетами: Генрих, Рок и Ричард. Остальные… держались уважительно, но только потому, что этого требовали инстинкты. Для вампиров разница в возрасте имеет большое значение: кто старше, тот сильнее, а с сильным лучше не идти на прямой конфликт.

– При всем уважении к твоей осторожности, Роса, – Лаад улыбнулся прекрасной упырице, но та избегала смотреть на него и улыбки не увидела, – возможно, нам не стоит спешить с убийством жреца. Аман ведь уже рассказал вам о его боге?

Аман закостенел, ни дать ни взять – прикинувшийся мертвым кузнечик. Мертвый, прикинувшийся мертвым кузнечик.

– Ты зачем пришел? – прошелестел он, почти не разжимая губ. – Ты зачем пришел, Безымянный? Тысячу лет не приходил. Уходи обратно, тогда не будет ничего. Не хочу знать, что будет, не хочу знать, что будет, не…

Сита со стуком поставила перед ним банку с кровью. Аман схватил банку обеими руками, втянул в себя кровь и заткнулся. Артур хотел бы, чтоб его приступы предвидения можно было заткнуть так же легко. Он не хотел знать, что будет. Он настолько не хотел знать, что будет, что готов был, как Аман, устроить истерику.

Но не умел.

Аман, похоже, больше тысячи лет тренировался. А тут до тридцатилетия дотянуть бы.

– Мы все из разных миров, – продолжил Лаад, словно Аман ничего и не говорил, – и мы все знакомы с идеей о том, что у этих миров один Творец. Можно с этим соглашаться, можно спорить, но есть факт, с которым не станет спорить никто из нас: в наших родных мирах вера в единого Творца захватывала умы тем быстрее, чем больше ее вестников убивали. Они как шершни, – продолжил он в наступившей тишине, – те, когда их убиваешь, посылают остальным сигнал бедствия, и к месту гибели слетается все гнездо. А жрецы Белого Бога… – легкая гримаса, – можно подумать, что они, умирая, посылают сигнал: «примите мою веру». И в новую религию слетается вся планета.

Древние молчали. То ли были так впечатлены речью, то ли вспоминали историю своих миров. Все они были не с Земли. Даже как-то досадно: неужели не нашлось среди земных вампиров ни одного достаточно могущественного, чтобы войти в число Древних?

– Это похоже на правду, – произнесла наконец Сита. – Я помню, как было у нас, я застала. Их убивали, и поэтому их становилось все больше. Не знаю, как это происходило, но единобожие распространялось так быстро, что захватило планету еще на моей памяти. Лет триста… может, даже меньше. А тут есть все, телевидение, юор, газеты, – она почему-то бросила взгляд на Уго, тот насупился, – и одного юора достаточно, чтобы они за год управились. Если убить жреца, процесс пойдет лавинообразно.

– Да это уже лавина! – взорвался Ройф, – Уго привел вам цифры. Что, разве мало?

– А Лаад напомнил историю, – парировала Сита. – И, между прочим, парень убивает демонов.

– И может остановить жэрцев, – вставил Рейнемар.