Рыцарь из ниоткуда

Машину не угнали, не разобрали, не наблюдалось следов повреждений. Или в порче, а также в угоне его враги не находили никакого смысла, или не сомневались, что граф Гэйр не выберется живым из западни.

Хотя нельзя исключать подложенную мину или поломку, что на глаз не выявишь. С другой стороны, ему, лару, такие пакости смертельного вреда не причинят, поэтому можно надеяться, что неприятель не разменивался по мелочам.

Граф занял место пилота, впрочем, другого в яле и не имелось. Нехитрые (но лишь на вид) бортовые приборы, обезжизневшие во время похищения, сейчас вроде бы ожили, вроде бы показывали готовность к работе. Сварог возложил руки на «птичьи лапы» управления (ассоциации с птицами некоторое время всенепременно будут вызывать здоровое желание отплеваться, пока в памяти за новыми событиями не скроется окончательно из виду визит в лже-Магистериум). Машина послушалась пилота, сдвинулась с места.

Вопрос «куда лететь?» отпал сам собой. Стоило летательному аппарату прийти в движение, как в близрасположенной реальности произошли перемены. Осталось одно лишь здание, то, что он покинул. Прочие, будучи стопроцентной иллюзией, исчезли, словно стертая тряпкой со стекла пыль. Былая прозрачность неба над и под, и со всех сторон уступили место Истинной прозрачности. Сквозь которую Сварог увидел над головой космическую черноту, и внизу планету Талар с пятнами континентов и пятнышками островов на полотне океанских вод. Его ял оказался заключенным в относительно невеликую по размерам прозрачную сферу с закачанным внутрь воздухом, от которой вниз уходила кишка тоннеля, по нему, естественно, и пригнали его машину сюда, на орбиту.

Плохо представляя технические тонкости, суть Сварогу представилась ясной. Не имея возможности поставить мышеловку в бдительно охраняемой атмосфере Талара, враги вывели за пределы собственно капкан, вход же в него расположив внизу, причем на его, графа Гэйра, пути. Причем в нужное время, в нужном месте. Последнее обстоятельство не может не навести на мысль о чрезмерной информированности врагов, каковая малодопустима, если только не предположить, что о времени его отбытия из Магистериума и пути следования кто-то расторопный вовремя не сообщил. И стрелка показывает на Магистериум. Откуда же еще могли так точно навести на него? Значит, именно в ученой обители засел его (и не только его, скорее всего) зложелатель.

Надо будет додумать после эту мысль, решил Сварог, направляя ял в единственно возможную точку – ко входу в тоннель. У самого входного отверстия летательный аппарат ускорился без команды пилота, и вновь повторилась прежняя история, только с движением в обратном порядке. Бортовые приборы погасли, на манипуляции с рычагами ял не реагировал, машина неслась по тоннелю, но уже вниз и уже по прозрачному, а не из матово-серых жгутов.

Картина вырастающей на глазах планеты оказалась настолько непривычной, что Сварог закрыл глаза, чтобы, скажем, крыша ненароком не съехала или чтобы не затошнило, как десантника-новобранца на первом выбросе.

Он открыл глаза, когда почувствовал, как ял перешел из вертикального в горизонтальный полет. Небо, можно надеяться, на этот раз настоящее, облака – все как и тогда, когда машина вдруг перестала слушаться руля. Собственно, так и должно быть – он вернулся туда, откуда начались его заатмосферные злоключения. Ял вновь подчинялся приказам своего пилота, силы зла отправлены в глубокий нокаут и вроде бы пока отвязались от него – в общем, все прекрасно. Но надо срочно лететь к Гаудину за разъяснениями и выработкой совместного плана действий.

А не было ли последнее приключение кошмарным сном наяву, мороком, наваждением, местным кратковременным психическим заболеванием? – вдруг нашло на Сварога вот такое раздумье. Уж больно все непра…

Раздумью суждено было оборваться на этом самом месте.

Он уловил краем глаза движение слева, за левым плечом – на фоне облаков молниеносно промелькнула узкая, хищная тень. Но повернуть туда голову так и не успел – ял словно грянулся о невидимую стену, едва не встал на дыбы, клюнул носом, провалился вниз, в облака, пробив их насквозь. Земля внизу неслась стремительной полосой смазанного, неопределенного цвета, стремительно приближалась.

Сварог дергал рычаги, беспорядочно перебирал «птичьи лапы», крутил – все напрасно. Оба бортовых компьютера погасли, стали пустыми стеклянными полушариями, слепыми бельмами. Его стала засасывать слепая паника. Такого не должно было случиться…

Ял не летел вниз камнем, даже не пикировал, но траектория спуска все же была довольно крутой. К тому же его мотало во все стороны, швыряло и разворачивало, несколько раз сменилось направление полета, внизу мелькали, тут же пропадая за спиной, размытые пятна и полосы, земля разрасталась, горизонт все более суживался, стягивался…

Сварог ощущал машину, как мертвый, совершенно мертвый кусок железа, лишь его о присутствие на борту удерживало ял в воздухе – лар не может разбиться, упав с высоты, чересчур уж это фундаментально…