Рыцарь идет по следу!

Старенькие и новенькие сгрудились, обсуждая происшествие и передавая друг другу пузатую бутылку газировки. Когда очередь дошла до Ромы, Рогов спросил:

– Ты ведь друг его, да?!

И все посмотрели на Рому.

– Да нет, – сказал он, пряча глаза, – мы так… приятели.

Газировка пошла по второму кругу, а Рома отступил в сторону. Он вышел из зала, и тут его охватила такая слабость, что он едва успел добраться до банкетки и рухнул на нее, спугнув двух первоклассников. Только что он совершил самое подлое предательство в своей жизни и вполне осознавал это.

Самый плохой человек на свете, запустив руки в волосы, сидел на банкетке на первом этаже театральной школы, и чем больше он думал о своем поступке, тем хуже ему становилось.

Но тут к Роме подсел лысый Андрей Григорьевич. Он улыбался, как обычно, и выглядел так, словно в жизни у него все хорошо.

– Как дела?

– Плохо, – сказал Рома.

– Что так? – спросил Андрей Григорьевич.

Рома посмотрел на учителя тяжелым взглядом:

– А вы что, ничего не знаете?

– Знаю, – сказал Андрей Григорьевич, продолжая сиять, как олимпийская медаль.

Рома молчал, уткнувшись лицом в ладони.

– Все образуется, – сказал спокойно Андрей Григорьевич, – все будет хорошо.

– Но как?! – почти закричал Рома.

– Я не знаю, – сказал Андрей Григорьевич, – но все будет хорошо.

Андрей Григорьевич ушел, похлопав Рому по плечу. Прошло время.

Рома поднял голову и увидел, что через первый этаж идет дедушка Юрика. Рома вскочил и последовал за ним на расстоянии.

Дедушка вошел в учительскую, а Рома спустя минуту подбежал к двери и прислушался. Гудели голоса. Рома сел на подоконник напротив и стал ждать. Время тянулось, как на нелюбимом уроке. Голоса за дверью то брали на тон выше, то снова возвращались к низким нотам.

Чтобы скоротать время, Рома уставился на маленькое пятно на полу в центре коридора, пробуя со своего места разобрать, что же это такое. Рома напрягал зрение, щурился, как гусь, вытягивал шею. Наконец, он решил, что это монета. Точно монета. Только непонятно, почему края такие неровные. Рома спрыгнул с подоконника, сделал несколько шагов, нагнулся. Это была раздавленная жвачка.

Вдруг за его спиной открылась дверь. Рома обернулся. Из учительской вышел насупленный дедушка, а за ним следовал Юрик. Шагал Юрик сгорбившись, словно впервые почувствовал многокилометровый столб воздуха, давящий на него.

– Дед, – позвал Юрик.

Но дедушка не захотел разговаривать с внуком, только ускорил шаг.

Проходя мимо Ромы, Юрик жалко улыбнулся и слабо, словно извиняясь, махнул ладонью. Рома махнул в ответ. Они не сказали друг другу ни слова. Юрик ушел. Рома чувствовал себя так, словно у него отрезали руку или ногу.

Сам новогодний праздник и каникулы прошли не самым веселым образом. 31 декабря Рома позвонил Еве, чтобы рассказать о том, что произошло в школе.

– Знаю, – остановила Ева, – мне Балта уже все рассказала.

– Ты вернешься? – спросил Рома.

– Нет, – ответила Ева, – мне это не нужно. В смысле, театр. Мы с мамой решили, я в старую школу буду опять ходить.

– Понятно, – сказал Рома после паузы. Ему хотелось что-нибудь разбить или сломать от злости и бессилия.

Позже Рома хотел пнуть ногой нарядную елку, стоящую в гостиной, но потом передумал.

Роме подарили велосипед. Под елку он не поместился, и родители спрятали его на усыпанном снегом балконе. Рома мечтал о велосипеде, но подарок этот посреди зимы и в такой невеселый момент был не вовремя, некстати. Мама посмотрела на кислое Ромино лицо:

– Мог бы хотя бы сделать вид, что тебе приятно.

– Мам… – сказал Рома и запнулся, не зная, как оправдаться.

Ко всему прочему в новогоднюю ночь ему приснился поразительно противный сон. Словно весь мусор, который после него, Ромы, остается, не исчезает в мусорном ведре, а остается при нем. И ему приходится носить его на себе. Растет гора мусора. Сначала это пакетик из-под орешков, потом скомканные листы из тетради, старые кеды, пузырчатая велосипедная упаковка, огрызок яблока, банановая кожура… Гора мусора растет, и вот Рома уже не в состоянии сделать шаг. Ноги подгибаются, он падает и остается лежать, погребенный под горой мусора.

В первый день нового года Толя Маленький отвез Рому с родителями в дом отдыха. Перед отъездом Рома собрался с духом и позвонил Юрику. Ему ответил равнодушный, безучастный ко всему голос:

– Привет.

– Привет, – сказал Рома, изображая энтузиазм. – Как дела?

– Отлично, – ответил Юрик.

– Я не верю, что ты украл.

– Мне все равно.

– Кто-то наверняка платок подменил.

– Ага, – отозвался Юрик.

– Нет, правда, тебя вор хотел подставить.

– Ты чего звонишь? – спросил Юрик.

– Я просто… – Рома запнулся. – Узнать, как дела.

– Дела отлично, – сказал Юрик и замолчал.

Продолжать разговор не было смысла.

– Пока.

– Пока.

В доме отдыха Рома познакомился со своим ровесником. Это был худой мальчик, выше его на голову, с негнущейся спиной, словно он проглотил лыжную палку.

– Меня зовут Артемий, – сказал мальчик и добавил: – Артем и Артемий – это два разных имени.

Подбородок Артемия был всегда высоко поднят, и от этого обладатель подбородка казался высокомерным, даже надменным.