Рыцарь

Ортоньо — это был капитан, — ничего не сказав, молча поклонился. Человек перевёл взгляд на меня и сделал небрежный жест — ко мне, мол. Тащите его сюда.

Мне помогли подняться и повели к двери, за которой скрылся человек в красном. За дверью обнаружилась большая комната. Огромные ставни открыты нараспашку. Солнечный свет заливал комнату, проникая сквозь узорчатые решётки.

Пол комнаты был устлан коврами. Повсюду валялись пуховые подушки. Стояли низенькие скамеечки — слишком хрупкие и лёгкие, чтобы их можно было использовать как оружие.

В центре комнаты высилось большое кресло с подлокотниками. Рядом с креслом — резной круглый столик изящной работы. А в углу комнаты скромно размещалась главная достопримечательность помещения — книжные полки, забитые толстенными фолиантами и пергаментными свитками.

Фантастика. Жилище книголюба.

У кресла лежал здоровущий кобель. При нашем появлении он поднялся и демонстративно зевнул. Зрелище было впечатляющее.

Человек в красном рассеянно потрепал его по шее и впервые обратился ко мне:

— Андрэ, обещайте, что не будете делать глупостей — и вас развяжут.

Я подумал секунду-другую:

— Ладно.

Когда мои руки оказались на свободе, я стал разминать запястья. Крепко стянули, черти…

— Ещё одно кресло, пожалуйста, — негромко распорядился человек в красном.

Кресло появилось мгновенно.

— Присаживайтесь, — пригласил меня местный босс.

Повинуясь небрежному движению руки хозяина, капитан и солдаты удалились.

Я посмотрел на сидящего передо мной человека. Лет тридцать — тридцать пять, чисто выбритый, тёмные длинные волосы собраны сзади в «хвост». Узкое, смуглое лицо с тонкими чертами, чёрные глаза. Золотая цепочка поверх кафтана. Длинные сильные пальцы, унизанные перстнями.

Человек в красном тоже разглядывал меня. С нескрываемым интересом.

— Вы — Альфаро де Кориньи?

Человек в красном кивнул, чуть улыбнувшись:

— Он самый.

— Что всё это значит?

— Любезный дон Андрэ, нам с вами следует поговорить. Но поскольку к концу нашего разговора вы, вероятно, попытаетесь на меня напасть, я счёл своим долгом заранее обезопасить нас обоих от этой некрасивой и — уверяю вас — совершенно бесплодной попытки.

— Хотели поговорить? — Я недоверчиво посмотрел на него. — Зачем? Вы что-то слышали обо мне?

Может быть, с ним был знаком мой настоящий де Монгель?

— Любезный дон Андрэ, — граф снова улыбнулся, — или как вас там зовут на самом деле… Я знаю о вас куда больше, чем вы думаете.

Мне не понравилось это «на самом деле». Просто очень не понравилось.

Сзади скрипнула дверь. Несколько слуг с профессиональной сноровкой установили на столике блюда и напитки, поместив на середину запечённого целиком поросёнка. Передо мной поставили тарелку — серебряную, а к ней — серебряный нож. Слуги удалились. Скрипнула дверь.

— Угощайтесь, — с любезностью радушного хозяина предложил Альфаро.

Отрезая у поросёнка ножку, он заметил:

— Кстати, если вам всё-таки придёт в голову задушить меня голыми руками… или зарезать этим ножом… право, Андрэ, не стоит и пытаться. Я вас не опасаюсь — Раур перегрызёт вам горло быстрее, чем я успею его остановить.

Я отрезал себе кусочек свинины и поинтересовался:

— Отчего же, по вашему мнению, у меня может возникнуть такое желание?

— Оттого, что это, быть может, ваш последний приличный ужин, — разъяснил граф Альфаро, — и когда вы это осознаете, вы почти наверняка захотите устроить какую-нибудь глупость… Наслаждайтесь, Андрэ. Если вам не терпится что-нибудь устроить — устройте это к концу трапезы, ладно? Когда мы наедимся и наговоримся.

Я засмеялся:

— Вы всех так принимаете?

Дон Альфаро покачал головой:

— Отнюдь. Для вас я сделал исключение… Кстати, ваш акцент режет мне слух. Может быть, перейдём на провансальский?

Мы так и сделали.

— Чем же я вам так не угодил? — спросил я.

— Всё по порядку. — Граф задумчиво прожевал кусок свинины. — К концу нашей беседы вы, возможно, поймёте, почему ваша дорога закончится здесь, в моём замке, и какими причинами это вызвано, и что мной руководит… По крайней мере, я надеюсь, что поймёте. Вы выглядите неглупым человеком.

— Спасибо.

— Не за что. — Он откупорил серебряный кувшин и плеснул себе какой-то искрящийся светлый напиток. Жестом предложил мне. Я подставил кубок. Похоже на шампанское. Совсем неплохо.

Я молчал, ожидая, что ещё соизволит сообщить мне этот деятель. Не стану отрицать: он меня заинтриговал.

Дон Альфаро пригубил вино, посмотрел на меня и спросил:

— Каково это: ощущать себя в чужом теле, пользоваться чужими вещами, жить чужой жизнью? По вашему виду и поведению я заключаю, что вы уже вполне сумели освоиться в нашем времени. Как вы думаете, благодаря чему это произошло?

Мой мозг заработал в бешеном ритме. Так, и этот в курсе. Похоже на то. Необходимо выкачать из него как можно больше полезной информации. Тем более что и он сам, кажется, не прочь ею поделиться. Значит — ни в коем случае нельзя спугнуть его каким-нибудь откровенным враньём. Значит — придётся играть в открытую — пока. Пока я не выясню, что именно ему обо мне известно.