Рысь

— Где Рустерхольц? — порывисто спросил Альфред Хуггенбергер таким тоном, как будто у того горел свинарник.

В «Тунгельхорне» привыкли к гостям в фермерских комбинезонах. Однако чрезвычайно не типичная для Хуггенбергера манера врываться и сразу говорить, не успев сесть за стол, эти беспокойные глаза, этот прерывистый голос, да к тому же испачканные в навозе сапоги, над которыми неприглядно пузырились штанины комбинезона, благодаря чему он смотрелся так, будто в панике пробежал по всем навозным кучам Лауэнена, — все это не могло не броситься в глаза собравшимся за столом. На несколько мгновений в «Тунгельхорне» воцарилась полная тишина. Не двигалось ничего, кроме клубов сигаретного дыма. Стало так тихо, что даже хозяйка, которую обычно с трудом можно было оторвать от глянцевого журнала, насторожилась и подняла глаза.

— С чего ты так переполошился, Хуггер? — заговорил Самуэль Таннер, удивленно рассматривая вошедшего.

— Его здесь нет, — негромко добавил Пульвер, явно переживавший за состояние приятеля.

— Да, его здесь нет, — чуть громче повторил Таннер, буравя лицо Хуггенбергера. — Судя по всему, он сейчас бросает рысь на твой порог.

Хуггенбергер окаменел, руки плетьми обвисли с широких плеч.

— Что? — не расслышал Альбрехт Феннлер, однако рот под длинными усами тут же закрылся.

Хуггенбергер молчал, ни одна жилка не пульсировала на его лице.

Пригладив косой пробор, Таннер снова взглянул на испачканные сапоги.

— Садись, в ногах правды нет, — предложил он, и Хуггенбергер, немного поколебавшись, опустил свою широкую спину у застекленных полок, закатал рукава, словно желая выиграть время и хоть чем-нибудь занять руки, оперся о стол и неуверенно оглядел собравшихся.

— Выкладывай, — сказал Макс Пульвер. — Ты же не дал зеландцу обвести тебя вокруг пальца.

— Не знаю, — задумчиво пробормотал Хуггенбергер. — Не знаю, что затевает этот Рустерхольц.

— Ага! — вдруг радостно произнес Самуэль Таннер. — Теперь я понял, почему Рустерхольц с утра спрашивал, где живет таксидермист Шеврэ.

— Что-что? — Хуггенбергер вздыбил голову, распрямил спину и превратился в настоящего гиганта. — Он поехал к Шеврэ?

Хуггенбергером овладело отчаяние, остальные недоуменно молчали.

— Шутка, Хуггер! — успокоил Таннер, лукаво захихикав. — Я сегодня Рустерхольца еще не видел.

Хуггенбергер непонимающе смотрел перед собой, мышцы спины снова расслабились. Все по-прежнему не сводили с него глаз. К столу подошла хозяйка. Проведя ладонью по коротким черным волосам, Хуггенбергер бросил отсутствующий взгляд в окно, на автобус Бюхи, заметил хозяйку и быстро заказал пива, словно желая отогнать ее от стола.

— Шустрый Рустер! — буркнул он себе под нос.

— Давай уже, выкладывай! — не выдержал Макс Пульвер, вдавив в пепельницу окурок.

Хуггенбергер откашлялся и начал рассказывать. Рассказал, как они с Рустерхольцем целились в одну рысь, как столкнулись на Хольцерсфлуэ и как он сегодня обнаружил там рысят. Рассказал, что Рустерхольц наглым образом воспользовался ночью, чтобы пристрелить рысь, в то время как он отправился на охоту лишь утром.

— Это — мой склон, моя рысь, — бойко и в то же время обессилено заявил Хуггенбергер.

— И твои три тысячи, только вот Рустерхольц заберет их себе, — засмеялся Таннер.

Остальные нерешительно подхихикнули.

Им не пришлось долго ждать, прежде чем Фриц Рустерхольц, крадучись и робко озираясь, появился в «Тунгельхорне». Устремившиеся к нему из-за стола взволнованные взгляды лишили его маловыразительную фигуру последних сил. С боязливым трепетом Рустерхольц посмотрел в глаза Хуггенбергеру. После чего у Рустерхольца возникло острое желание наискорейшим образом покинуть пивную. Ему, конечно, не терпелось узнать, где околачивается Хуггер с подстреленной рысью, однако подвергать себя такому явному позору на глазах у всех он никак не собирался.

— Поздравляю! — выпалил Фенил ер в установившуюся тишину так же громогласно, как обычно Хуггенбергер. — Прими мои искренние поздравления!

Поднявшись и ласково оглядев Рустерхольца, Феннлер протянул ему руку.

Фриц Рустерхольц ничего не понимал. Совершенно обессилев стоял он посреди «Тунгельхорна», как недавно стоял над Хольцерсфлуэ, отчаявшись уловить сигнал. Безвольно пожав феннлерову руку, Рустерхольц посмотрел на собравшихся. Благожелательней всего показались ему взгляды Бюхи и Феннлера, в глазах Пульвера и Таннера, скорее, светилось любопытство, а в глаза Хуггенбергеру он заглядывать не спешил.

— Неужели мне тоже надо пожать твою руку? — мрачно поинтересовался Хуггенбергер.

— Нет, руку давать необязательно, можно обойтись и тремя тысячами франков, — рассмеялся Феннлер и предложил совершенно лишившемуся дара речи Рустерхольцу сесть на свободный стул рядом с Бюхи.

— Не верю, — произнес Хуггенбергер тоном, выражавшим несомненное признание. — Неужели ты действительно подстрелил эту чертову рысь?

Фриц Рустерхольц обвел взглядом знакомые лица и так осторожно присел рядом с Беатом Бюхи, как будто у стула были подпилены ножки.

— Можно тебя поздравить? — спросил Бюхи.