Рысь

Лен представил себе как раздражены, должно быть, Пауль и Марианна Хильтбруннер. Знал он их поверхностно, встречался лишь однажды: в свой первый рабочий день, когда утрясал в Берне все бумажные формальности, и оба они были тогда слишком заняты, чтобы общаться с ним — с тем, кто проработает всего четыре месяца. Он не знал, давно ли они борются за расселение и выживание рысей в Швейцарии. Но знал, что раньше они пеленговали во французской и швейцарской частях Юрских гор — в восьмидесятые, а то и в семидесятые годы.

Геллерт положил трубку и, глядя в никуда, остался стоять у телевизора.

— И что же он сказал? — спросил Штальдер.

— «Про Натура» интересуется насчет продолжения экскурсий.

— Пеленгаций по выходным?

— Да. Число желающих растет. Пауль говорит, что лапы всколыхнули у горожан волну интереса к рысям. Школьные учителя из Берна и Базеля названивают и рвутся приехать с целыми классами.

— Значит, ты повязан «Про Натурой». Целые классы из Берна и Базеля… Нам бы из Цвайзиммена школьников дали! — взмахнув руками, воскликнул Штальдер. — А с чего это они в бюро звонят, а не сразу на станцию?

— Не знаю. Наверно, первым нашли номер Пауля, — ответил Геллерт, все еще стоя у телефона.

— Пауль тут вообще ни при чем. Он к этому отношения не имеет. Ему дела нет, что на экскурсию приедет слишком много народа. И все будут идти так медленно, что даже следов рыси не найдут, как несколько недель назад на Яунском перевале.

— Знаю, знаю. Пауль тоже говорит…

— Объясни ему, что он сразу должен отсылать людей к тебе. Или лучше сразу в «Про Натуру». Они ведь на этих экскурсиях зарабатывают, так пусть и организуют. Слишком уж ты много с ними возишься, тратишь выходные, зарабатываешь какие-то гроши, забросил свой диплом, а в понедельник — гол как сокол, и все потому, что таскаешь за собой этих городских учителишек, у которых под новомодными горными ботинками через три шага уже мозоли.

— Да ладно, все не так плохо.

— Разве?

— Нет. А Паулю сейчас лучите не перечить. Он, кстати, и с тобой хотел поговорить.

— Что ж ты не дал мне трубку? Я ведь сижу в двух метрах от тебя.

— Он сказал, в другой раз. Это касается твоих слов в «Санкт-Галлер Тагблатт», которые не стыкуются с его коммюнике.

— Вот черт, а! — загремел Штальдер, бросив на тарелку остатки еды. — Что еще за цензура? Мы же работаем на станции. Семь дней в неделю носимся по горам, знаем своих рысей, знаем людей, которые здесь живут. А Пауль последние два года торчит в конторском кресле да на фуршетах по случаю проведения каких-нибудь зоологических конгрессов.

— Остынь, успокойся, — сказал Геллерт.

Он не успокоится. Потому что говорит дело. Он ничего не нарушал и скажет об этом Хильтбруннеру. А заодно объяснит, что эти экскурсии «Про Натуры» нужно организовывать иначе. Ему не доставляет ни малейшего удовольствия наблюдать, как Геллерт мучается с ними, откладывая свою работу.

Геллерт выслушал Штальдера безмолвно и отрешенно.

— Может, рысей поделим, а то уже ехать пора, — вставил Лен.

Геллерт, Штальдер и Скафиди повернулись в его сторону.

— Вот что значит альтернативный служащий, — похвалил Штальдер и поручил Геллерту провести распределение.

Геллерт вздохнул и вернулся к столу. Взял в руки листок, на котором были указаны даты пеленгования рысей, и заполнил таблицу.

Спустя некоторое время он предложил, что сам запеленгует Вино и Зико. Штальдеру достались Кора и Неро, Лену — Мила, а Скафиди — Мена.

Штальдер вопросительно посмотрел на Геллерта. Так не пойдет — во всяком случае, не сегодня.

— Сегодня нам надо провести, по крайней мере, трехточечную пеленгацию каждой рыси. Каждый должен подойти к рыси как можно ближе. А если возникнут подозрения, то четырехточечную. На это понадобится время. Вино и Зико — два самца на огромной территории: за день нельзя провести трехточечную пеленгацию и одного из них. Тем более при такой погоде. Я знаю, что тебе неохота звонить Пьеру, потому что он вечно ноет о лишних рабочих часах. И своей тридцатипроцентной ставке. Ничего удивительного. Но пока ты доберешься из Вайсенбаха до района обитания Вино, Пьер его уже запеленгует. Может, Вино сидит у него в Монтрё — тогда ему хватит получаса. А если ты быстро обнаружишь Зико, то можешь помочь Лену.

— Лен уж как-нибудь найдет Милу в ее небольшой зоне.

— Значит, запеленговав Зико, возвращайся в Вайсенбах и в виде исключения два часа строчи диплом.

— Хорошо, раз ты так говоришь. Звоню Пьеру.

— Я говорю только то, что думаю, — прорычал в ответ Штальдер.

Геллерт поднялся, посмотрел на синюю булавку, которой была обозначена последняя пеленгация Вино, и набрал номер Пьера Пюсьё.

5

Выйдя на улицу, Фриц Рустерхольц еще слышал, как в «Тунгельхорне» Альфред Хуггенбергер снова громогласно заказал всем пива, стрельнул у Пульвера «Мэри Лонг» и, как Беат Бюхи, противясь пиву, требовал «Ривеллы», потом дверь захлопнулась, и голоса оборвались. Смеркалось, улицы опустели. Покоем дышали поля, пересекаемые Луибахом и засыпанные тяжелым снегом, который чуть повыше, по бокам собравшихся вокруг Вильдхорна вершин, отливал серебристым цветом.