Рысь

29

В последнее воскресенье июня Дора Феннлер впервые выпита на работу. Альбрехт долго взирал на нее не без некоторого удивления, пока она, полная энтузиазма, собиралась уходить – как раз в то самое время, когда он обычно приступал к приготовленному ею завтраку Она двинулась в деревню, по направлению к автомастерской Ойгена Хехлера. Хехлер – перепачканное в масле лицо выглядывало из-под приподнятой домкратом «тойоты» – неохотно поздоровался и пробормотал, что Таннер уже на месте. Тот сидел в тесной комнатке, отведенной для сельской канцелярии, посреди толстых папок, старых газет, фотографий, свидетельств, карт и книг по истории. Пахло бензином и моторным маслом. Таннер, которому ничего не стоило прийти на работу ранним воскресным утром, радостно приветствовал Дору Феннлер и снабдил ее необходимым для работы инвентарем. Помимо памятки об обязанностях, нескольких брошюр о Гельтентальском природном заповеднике и разменной мелочи, Дора получила синий китель с вышитым на нем гербом Лауэнена, его надо было надевать во время работы на парковке. Все это должно было производить приятное впечатление, выглядеть серьезно и заставлять отстегивать пять франков даже тех, кто годами привык бесплатно парковаться у озера. Важно было дать понять, что лауэненцы настолько гостеприимны, что не стали просто ставить автомат, а решили взимать плату нежной женской рукой.

Самуэль Таннер крепко пожал руку Доры и пожелал ей удачного начала работы. Ей стоит ожидать большого наплыва машин: прогноз погоды прекрасен.

В полдевятого Дора в форменном кителе и собственных синих брюках со сборками появилась на парковке и ничуть не удивилась, увидев ультрамариновый «опель» своего сына. Тем же вечером, когда Марк собрал вещи, она позвонила Соне. Дора легко находила общий язык с юной собачницей и знала, кому звонить, чтобы выведать новости о сыне. Она предполагала, что и Альбрехту известно, куда переехал сын, однако сама с ним об этом не заговаривала. Дора с нетерпением ждала обеденного перерыва, чтобы пойти в отель и поговорить с Марком. Однако сначала предстояло управиться с работой. В кошельке на поясе у нее наготове лежали сто пятьдесят квитанций, банкноты и мелочь, а также проспекты о Гельтентальском заповеднике. Сама Дора еще ни разу не гуляла по Гельтентальской долине, ей всегда хватало работы на дворе. Ничего не знала она и о трудах заезжих экологов, поэтому с увлечением читала одну из брошюр, когда на парковку вырулил кукурузно-желтый почтовый автомобиль с большой антенной на крыше.

Дора Феннлер немного волновалась. Она еще не думала о том, какими словами станет требовать уплаты пяти франков, как обоснует необходимость платить. Чувствуя себя уютно в новом кителе и брюках, она выбрала дружелюбный вариант. Однако молодой человек с растаманской шевелюрой, который едва выйдя из машины, повесил себе на шею какой-то прибор и поднял в небо ручную антенну, лишь недоуменно спросил, с каких пор здесь надо платить за парковку.

С сегодняшнего дня, пояснила Дора Феннлер, это еще на въезде в деревню написано. Она повторила сумму, перечислила все, о чем говорил Самуэль Таннлер, – обстоятельства, вызывающие необходимость оплаты: узкая дорога, на содержание которой уходит много средств, высокая транспортная нагрузка в летние месяцы, желание общины, чтобы люди парковались на деревенской площади, а к озеру ездили на автобусе. Перечислив все по порядку, Дора пребывала в уверенности, что выступила весьма убедительно.

Молодой человек с растаманской шевелюрой заявил, что работает на проекте, посвященном рысям, что скоро приедут еще несколько машин, и предложил подумать над тем, стоит ли взимать деньги с организации, финансируемой государством.

Дора Феннлер впала в некоторую растерянность. Первой припаркованной машиной был старый «опель» ее сына, с которого она точно ничего брать не станет, а первая машина, с которой она могла бы что-нибудь потребовать, судя по всему, принадлежала сотруднику госбюджетного проекта. Смущенно взглянув на проспект Гельтентальского заповедника, она разрешила молодому человеку припарковаться бесплатно.

Лен сердечно поблагодарил, еще раз проверил сигналы Раи, которая, похоже, была рядом с детенышами, и позвонил на станцию.

Не прошло и часа, как все снова собрались на парковке. Все четыре машины. Только Марианна Хильтбруннер предпочла остаться в Берне, а Нику Штальдеру до этой маркировки теперь и дела не было – он сидел на станции, штудировал научные статьи и писал мейлы в Румынию.

Лен рассказал остальным о доброте женщины в синем кителе, и Дора Феннлер сразу приглянулась статному и спортивному Жаку Селяви, он поблагодарил ее и пообещал показать ей снимки рысят, если сегодня им наконец удастся их запечатлеть.

Вспоминая о секретаре Таннере, Дора испытывала муки совести: пять машин на парковке, и ни гроша в кассе. Но этот Жак ей понравился, ей было любопытно узнать, что он сможет поймать в свой объектив. Она долго смотрела ему вслед, пока вся группа не скрылась в лесу.