Рысь

Хильтбруннер взглянул на Геллерта, снял трубку, быстро нашел номер Шпиттелера, записанный на бумажке у телефона, с удивлением обнаружил бабочку, но, не успев ничего спросить о ней у Геллерта, без малейшего упрека в голосе обратился к собеседнику на другом конце провода и после нескольких общих фраз выяснил у немногословного Шпиттелера координаты.

– А бабочка на окне – это случайно не болория? – поинтересовался Хильтбруннер, не опуская трубки.

– Северная болория. Но о ней Беньямин расскажет как-нибудь в другой раз, – предложил Штальдер. – Показывай координаты.

Штальдер мельком посмотрел на запись Хильтбруннера и обернулся к стене. Его палец уткнулся в карту невдалеке от булавки.

– Жертва лежит в зоне обитания Геры, – обрадовался Штальдер. – Мы поймаем ее. Ей нужен новый ошейник.

И ринулся в свою комнату, чтобы подготовить чемоданчик с лекарствами и духовую трубку.

– Что значит «мы»? У тебя же поезд через час! – напомнил Хильтбруннер.

– Вот черт!

Штальдер застыл с духовой трубкой посреди гостиной, словно выбирая между ловлей Геры и конгрессом в Копенгагене.

– Я с радостью составлю вам компанию, – тихо сообщил Скафиди, украдкой взглянув на Геллерта.

Тот, в свою очередь, обернулся к Хильтбруннеру.

– Значит, мне одному к Тито ехать?

– Ты поедешь с нами за Герой, – настоял Хильтбруннер. – Тито может и до завтра подождать. И вряд ли он станет ждать тебя на том же самом месте.

Штальдер вложил в руку Хильтбруннера духовую трубку.

– На сей раз пришла очередь Беньямина, – сказал Хильтбруннер и передал трубку Геллерту. – Ты же тренировался, верно?

Геллерт неуверенно кивнул. Штальдер посоветовал ему стрелять с такой же решимостью, как если бы Надя Орелли держала за диваном подушку.

Геллерт не понял, воспринимать ли этот совет всерьез и, слегка кивнув, взял духовую трубку и дротик.

Спустя три часа Ник Штальдер сидел с ноутбуком на коленях в переполненном ночном поезде, который, поскрипывая и кряхтя, отправлялся с базельского вокзала. А Пауль Хильтбруннер, Беньямин Геллерт и Улиано Скафиди сидели в это время в двухстах метрах от ловушки и молча ждали. Надеялись, что им попадется Гера.

Всего в девяти километрах к югу с похожей надеждой сидели на опушке леса, держа наготове винтовки, Мартин фон Кенель и Альфред Хуггенбергер. В траве перед ними виднелась бутылка шнапса. Они надеялись, что дрянная тварь, которую зоологи звали Тито, наконец-то попадется им на мушку.

На следующее утро завтрак на станции был поздним: удачная ловля изрядно всех утомила. После череды плохих новостей Гера, превосходно усыпленная Геллертом и оснащенная новым передатчиком, снова привнесла на станцию жизнь. Эту рысь зоологам удавалось отслеживать на протяжении почти двух лет, благодаря чему они могли проводить долговременное наблюдение, а это было основой их работы. Менее радостными оказались ночные посиделки на Мечфлуэ: Мартин фон Кенель и Альфред Хуггенбергер ушли ни с чем. Им не удалось даже помешать Тито задрать еще одну овцу на другом конце горного пастбища. Обнаружив ее ближе к полудню, фон Кенель воздел руки к небу и разразился отборной бранью.

26

Через три дня после злополучного преследования Фриц Рустерхольц впервые снова почувствовал пальцы ног. Он пошевелил ими, с трудом веря своему счастью. Однако эта радость не снимала камня с души и не вызволяла его из того затруднительного положения, в котором он оказался. Он проклинал пари, до сих пор вспоминая широкую волосатую руку Хуггенбергера и рукопожатие в «Тунгельхорне», во время которого его собственная рука показалась Рустерхольцу маленькой и никчемной. Теперь ему было очевидно: то было не рукопожатие, а захват, пленение.

После случившегося в Хольцерсфлуэ Рустерхольц больше не верил в победу, но и не собирался сдаваться. Определить частоту передатчика было явно невозможно, преследование рыси оказалось сумасбродной авантюрой, а как отнестись к предложению Роберта Рихнера разузнать местоположение рыси в Интернете, он не знал.

Когда он в ту ночь возвращался домой, пролежав долгое время без сознания в снегу, то был готов выбросить ружье в какое-нибудь ущелье. Раз и навсегда оставить все попытки. И не только дать этому треклятому Хуггеру выиграть их растреклятое пари, но и навсегда покинуть долину, найти себе где-нибудь женушку и уехать с ней куда-нибудь подальше, хоть на Мальдивы. Да, отчалить с какой-нибудь красоткой – вот что оправдало бы позор от поражения. Дельфинчику на Мальдивах наверняка понравится. Но это все несбыточные мечты. И дело было даже не в Мальдивах – Рустерхольц не верил, что Дельфинчик до него снизойдет. С его-то тонкими ручонками, золотым клыком и жидкими каштановыми волосами, которые он прятал под беретом. Скорее всего, у него не хватит смелости, чтобы даже заговорить с ней. Скорее всего, он брякнет что-нибудь, пока Дельфинчик будет с точностью до грамма отрезать сыр, она спокойно ответит, он расплатится и уйдет.