Рылеев

В десять часов вечера Рылеев и Пущин приехали к Николаю Бестужеву, который не мог быть на совещании у Рылеева. Здесь уже находились Репин, Торсон и Батеньков. Рылеев, пишет Батеньков, «объявил нам… что в завтрашний день, при принятии присяги, должно поднимать войска, на которые есть надежда, и как бы пи были малы силы, с которыми выйдут на площадь, идти с ними немедленно во дворец.

— Надобно навести первый удар, — сказал он, — а там замешательство даст новый случай к действию: итак, брат ли твой Михаил с своею ротою, или Арбузов, или Сутгоф — первый, кто придет на площадь, должен тотчас идти брать дворец.

Здесь Репин заметил Рылееву, что дворец слишком велик и выходов в нем множество, чтобы занять его одною ротою, что, наконец, Преображенский батальон, помещенный возле дворца, может в ту же минуту быть введен туда через Эрмитаж и что отважившаяся рота будет в слишком опасном положении, тогда как и без сего успех неверен, чтобы воспрепятствовать уходу царской фамилии.

— Если же, — прибавил он, — это необходимо, то недурно бы достать план дворца и по оному расположить действия, чтобы воспользоваться с выгодою малым числом.

— Мы не думаем, — сказал Рылеев, — чтобы могли кончить все действия одним занятием дворца, но довольно того, ежели Николай и царская фамилия уедут оттуда, и замешательство оставит его партию без головы. Тогда вся гвардия пристанет к нам, и самые нерешительные должны будут склониться на нашу сторону. Повторяю, что успех революции заключается в одном слове: дерзайте!

В бумагах Трубецкого сохранились тезисы «Манифеста к русскому народу», который предполагалось обнародовать после восстания от имени Сената. Манифест этот должна была вручить Сенату революционная делегация в составе Пущина и Рылеева.

В последние декабрьские дни над текстом манифеста работали несколько человек, — кроме Трубецкого и Рылеева — Пущин, Н. Бестужев, Штейнгель, Батеньков Штейнгель занимался этим даже 14 декабря, уже во время восстания. Ни одного полного текста этого Документа не сохранилось. Все было уничтожено. Батеньков на следствии отказался воспроизводить свой текст. Относительно тезисов, найденных у Трубецкого, он заявил на следствии: «Это была программа 14-го, которую мы составили вместе с Рылеевым».

Манифест, будь он обнародован, твердо установил бы принципы будущего правления, давая руководящую нить Учредительному собранию — или Великому Собору (по терминологии Рылеева).

После революции управление страной должно было осуществляться Временным правительством, а потом — выборными органами. В состав Временного правительства декабристы намеревались ввести Сперанского, Мордвинова, Ермолова. От тайного общества — как революционный контролер — туда должен был войти Батеньков.

Тезисы манифеста объективно провозглашали республиканский строй, хотя само это слово (республика) в нем отсутствует. Он объявлял «уничтожение бывшего правления», «уничтожение права собственности, распространяемого на людей», «равенство всех сословий перед законом», «право всякому гражданину заниматься чем он хочет», «уничтожение монополий», «уничтожение рекрутства и военных поселений», «убавление срока службы военной для нижних чинов», «гласность судов», «уравнение прав всех сословий», «учреждение порядка избрания выборных в палату представителей народных».

Декабристы намеревались передать Великому Собору и свой конституционный проект именно как проект чтобы выборные от всех сословий могли на его основе свободно выработать свои законоположения.

Итак — вечером 13 декабря диктатором Северного общества Трубецким после долгих прений был утвержден следующий план действий: вывести войска, какие буд_ет возможно, на Сенатскую площадь, принудить сенаторов низложить правительство; первая же из частей, явившаяся на площадь, должна пойти и взять Зимний дворец. Если же поднимутся Гвардейский экипаж и Измайловский полк, то Арбузов и Якубович должны вести их также в Зимний дворец. Без шума должно захватить и поместить под надежную охрану царскую семью. Каховский же, действуя как бы лично от себя, должен будет уничтожить Николая I. Лейб-гренадеры во главе с полковником Булатовым должны взять Петропавловскую крепость и навести на Зимний заряженные пушки.

Всего несколько часов оставалось до решительного момента.

Не спал Николай, полный страха, неуверенности.

Не сомкнул глаз в эту ночь и Рылеев, у которого уверенности в победе также не было, но который шел на гибель с сознанием полной правоты своего дела.

11

«Наконец наступило 14 декабря, роковой день! — восклицает в своих записках Николай I. — Я встал рано и, одевшись, принял генерала Воинова, потом вышел в залу… где собраны были все генералы и полковые командиры гвардии… Прочитал им духовную покойного императора Александра и акт отречения Константина Павловича. Засим… приказал ехать по своим командам и привесть к присяге….

Вскоре засим прибыл ко мне граф Милорадович с новыми уверениями совершенного спокойствия. Засим был я у матушки, где его снова видел, и воротился к себе…