Рыдания усопших (сборник)

Он и полетает, когда услышит твое бурчание и вышвырнет нас отсюда. Так что, зайка, наберись терпения.

Почему ты выбрал именно это животное, паршивец?

Животное? – мужчина недоуменно посмотрел на жену. – Что ты имеешь в виду?

Я имею в виду «зайку», она сделала страшное лицо.

А-а-а… А ты предпочла бы «козу»?

Получив легкий тычок в зубы, Лукас Барлоу засмеялся и одарил новобрачную легким поцелуем.

На какое-то время в салоне воцарилась тишина, если, конечно, не считать туберкулезного кашля страдающего недостатком цилиндров мотора. От нечего делать Карин выдернула из кармашка в переднем сиденье брошюру с техническими характеристиками их «Цессны-182» и начала внимательно ее изучать.

Послушай-ка, Люк! Ты в курсе, что полезная нагрузка этого воздушного корыта всего пятьсот семнадцать килограммов?

Нет. И что? – отозвался тот, глядя в узкое продолговатое окно.

Ну, если бы ты все же допил то пиво, что припас на вечеринку, и взял с собой твои ужасные лыжи, то мы, пожалуй, и не взлетели бы.

Очень смешно.

Хм… Надо же… Размах крыла – одиннадцать метров. Мне казалось, меньше… А что такое «скорость сваливания», Люк? Кто откуда сваливает?

Лукас вздохнул и, не отворачиваясь от окошка, отчеканил:

«Сваливание в авиации – резкое падение подъемной силы в результате нарушения нормальных условий обтекания крыла воздушным потоком, что еще именуется срывом потока с крыла. В этом случае самолет самопроизвольно меняет углы тангажа и крена и с большой вероятностью может перейти в штопор. Ясно тебе, коза?»

Карин изумленно воззрилась на супруга.

Ты что, и в самом деле разбираешься во всех этих штуках? Но ты ведь не авиатор!

А ты не географ, однако знаешь, что эти горы, он указал пальцем в окно, зовутся Альпами. Я ведь тебе говорил, зайка, что много раз по службе летал в «этих штуках» и брошюры эти знаю наизусть. Все определения даны на последних страницах.

Карин посмотрела в конец книжицы и убедилась, что муж прав.

А может, ты еще процитируешь, что такое штопор, а я сверю?

Лукас легонько щелкнул ее по лбу.

Штопор, милая, это приспособление в виде винтового стержня с кольцом или рукояткой на конце для вытаскивания пробок из винных бутылок. Ну, сверила?

Сверила. Очень противный ты человек.

Не спорю. Послушай, а почему бы тебе не заняться чем-нибудь другим?

Чем же?

Ну, книжку почитай или мне поулыбайся.

Я сейчас пилоту начну улыбаться.

Не сомневаюсь.

Карин обиделась и отвернулась. Лукас не обиделся, но тоже отвернулся и продолжил наблюдение за окрестностями. Под крылом «Цессны» показались Альпы.

Женщина задремала. Перед ней тут же возникла гнусная рожа старшего врача отделения, тошнотворно мурлыкавшего что-то похабное и брызжущего при этом слюной. Кто только назначил на должность этого похотливого сопляка? Во сне Карин привычно отступила к дверям его кабинета, чтобы, в случае чего, сразу открыть дверь и выскочить в коридор, избежав бесцеремонного лапанья и грязных предложений. Будучи «привязанной» к месту работы из географических соображений, она не рискнула бы пожаловаться на поведение ублюдка ни коллегам, ни в Совете предприятия, хоть и являлась его членом. Этот парень признавал, похоже, лишь собственный член, и бороться с ним на уровне закона было бесполезно. Густая борода молодого доктора придавала ему сходство со святым, но в душе у него ничего святого не было. И однажды он… Карин передернулась и поморщилась во сне.

Из отвратительных видений ее выдернул голос мужа:

Похоже, погода портится. Как бы не началась турбулентность.

Остатки сна как рукой сняло, к горлу подкатил комок. Приступ аэрофобии.

И что тогда? Штопор?

Ага. Только вот вино в багажнике.

Ты все шутишь!

Шучу. Не плакать же. Думаю, впрочем, что ничего плохого не случится. Лету осталось часа полтора, и еще не факт, что мы попадем в грозу.

Карин выглянула в самолетное окошко. Небо над «Цессной» потемнело, порывы ветра заставляли его «махать крыльями», а между двумя пиками гор справа от самолета и вовсе ничего не было видно – судя по всполохам молнии, там шла гроза. Женщина напряглась. У нее свело шею и икру правой ноги, страх клокотал в животе, и в эту минуту она отдала бы все на свете за то, чтобы оказаться на земле, хоть с Люком, хоть без него.

Стоп! Нужно рассуждать спокойно и логично. Гроза – это гром, молния и дождь. Так? Дождь – это потоки воды, падающие с неба на землю. Так? А ежели так, то откуда внизу снег? Если бы в этих местах шли дожди, то этого белого покрова наверняка не было бы. Следовательно, раз нет дождя, то нет и грозы, а нет грозы – нет и опасности. Так что штопор им определенно не грозит.

Пилот же, похоже, не разделял притянутой за уши логики Карин. Он пригнулся к штурвалу и, стиснув его покрепче, напряженно вглядывался во что-то перед собой, словно начинающий водитель в дорожные знаки. За все время полета он ни разу не повернул головы к пассажирам, и лицо его Карин видела лишь мельком, на аэродроме, но хорошо могла представить себе, каким напряженным оно сейчас было.