Рыбка по имени Зайка

– Своего ума бабам в голову не вложишь. Сколько раз говорено: не шляйтесь по ночам полуголыми, не садитесь в машину, набитую парнями, не пейте с незнакомыми, не бегайте по пустырям и паркам в одиночестве. Так ведь нет! Хотите, список дел покажу? Одна дурочка ловила в полночь такси, остановилась «девятка» с тремя парнями, мерзавцы сказали, что им по дороге, подвезут ее бесплатно. Чем все закончилось? Изнасиловали и бросили, хорошо жива осталась. Другая умница поругалась с мужем и в три утра, хлопнув дверью, отправилась к маме, нацепив на себя нечто размером с почтовую марку. Результат прогулки? Вырванные с мясом серьги, сотрясение мозга, сломанная рука. Впрочем, этим еще повезло, а вот третью девчонку, решившую в прозрачной кофточке побродить по лесу, попросту убили. Лаптева опять же! Пошла домой через стройку, темнота, глаз выколи! В девять вечера уже стрёмно там показываться. Надо бы по освещенной улице топать. Так они же ленивые. Все норовят угол срезать. Каблучищи нацепят и ковыляют, лишний шаг сделать на таких ходулях тяжело, вот она и поперла мимо недостроя. Ну и что? Убили. Побрякушки сняли, часы тоже, сумочку унесли. Хорошо паспорт у нее в кармане лежал, опознали быстро. Хрен теперь преступников найдешь. То ли наркоман на дозу ширялова искал, то ли кто из рабочих польстился. Там сплошные гастарбайтеры, большинство спит в вагончиках, регистрация у одного из десяти. Никакие меры не помогают. Выгодно подобных личностей нанимать, они всего боятся, платить им копейки можно, в случае чего из этих урюков слова не выдавить. Мотают головой и бормочут: «Русский нет! Плохо понимай!» А то и убегут. Начнешь спрашивать, твердят: «Ахмед был и ушел. Куда – не знаем. Лучше место нашел. Ищи, пожалуйста! Телефона нет, родственников не видели, откуда в Москву приехал, понятия не имеем. Сирота он, может, его вовсе и не Ахмедом зовут».

Я молча слушал раскипятившегося Нестеренко. Неожиданно Александр Николаевич стих.

– Красивая девушка, – произнес он с горечью в голосе, – молодая, жить бы и жить! И по собственной глупости на тот свет ушла. Я просто из себя выхожу, когда с таким сталкиваюсь! Хочется выйти на улицу, схватить всех красоток, кто в одном белье разгуливает, притащить в морг и показать трупы. Вот, смотрите, дуры, и делайте выводы!! У меня дочь растет, так я ей конкретно сказал: одежду тебе сам покупаю, никакие сопли не помогут. В семь вечера домой, позже на улицу только со мной или с матерью. Все. Точка!

Нестеренко стукнул кулаком по столу. Ворох бумажек веером взлетел вверх и дождем осыпался на столешницу.

– Вы уверены, что Лаптева стала случайной жертвой убийцы?

– Ясное дело!

– А вы не допускаете, что смерть Марии могла быть преднамеренно спланированным актом? Кто-то замыслил убрать манекенщицу и организовал дело таким образом…

– К сожалению, ситуация ясна, – перебил меня Нестеренко, – она не одна такая.

Выйдя на улицу, я вытащил мобильный и набрал номер Нади Победоносцевой.

– К-к-то? – спросил кто-то слегка заплетающимся языком.

– Простите, Надю можно?

– К-кого?

– Надю Победоносцеву, сестру Риммы.

– А-а-а, это я.

– Не уделите мне минутку для разговора?

– А?

– Мне надо задать вам пару вопросов.

– Ага, приезжайте, – сказала Надя.

– Адрес подскажите.

– Ага, пишите.

Я нацарапал пару строчек, держа на весу блокнот.

– Куркино, не ближний свет, боюсь, быстро не доеду.

– Я дома буду, – заверила меня Надя.

Дом, где жили Победоносцевы, оказался относительно новым и довольно высоким. Увидав на пороге квартиры худенькую девушку, я спросил:

– Вы Надя?

– Ага.

– Можно войти?

– Ага. Чего вы хотите?

– Надюша, вы хорошо знали тайны Риммы?

– Чего?

Я вздохнул. Девушка выглядела странно. Не успел я сообразить, что настораживает меня в облике Нади, как она икнула. Я учуял запах спиртного. Очевидно, я не сумел скрыть гримасу отвращения, потому что Надя вдруг сказала:

– Я не пьяная, валерьяновки обпилася. Жуть, да! Знаете, чего с Римкой приключилось!

– Наденька, – решил я повторить попытку, – вы с сестрой дружили?

– Ну…

– Она вам о своих проблемах рассказывала?

– Не-а.

– Может, ей кто угрожал?

– Не, – снова икнула Надя, – с какой стати?

– Римма ни на кого не жаловалась?

– Не-а.

– У нее был любовник?

– Не-а. Не знаю ваще. Не интересовалась.

– Никто не пугал вашу сестру?

– Не-а.

– И ни про какие неприятности она не говорила?

– Не-а.

– То есть все было хорошо?

– Не-а.

– Ничего плохого не случилось?

Неожиданно Надя закрыла лицо ладонями и зарыдала так горько, что у меня заныло сердце.

– Ничегошеньки хорошего, – всхлипывала Надя, – денег нет совсем. На что Римму хоронить? Нельзя ж ее в морге оставить! У меня десятка есть, одна! На нее даже цветочек не купить. А вы все спрашиваете, спрашиваете… Ну ничего я про Римму не знаю! Она ж меня за маленькую держала, о своих делах не рассказывала.

Я осторожно обнял ее худые плечи.

– Надюша, успокойтесь, попробую вам помочь.

– Как? – с детской надеждой подняла на меня глаза девушка.

– Сейчас объясню, во всяком случае, ситуация с финансами разрешима. Но вы все же попытайтесь вспомнить хоть какие-нибудь подробности личной жизни Риммы.