Рыбак

Андреа первым откликнулся на предложение Райнера, забормотав вполголоса что-то на латыни. Потом в его напев влился Итало. Якоб же просто склонил голову. Он старался не смотреть в лицо Анжело, не говоря уже о зиявшей в его шее ране. Он уставился на ботинки мертвеца, поношенные, как и у всех остальных. Они были покрыты слоем здешней красной грязи. Левая нога торчала прямо, правая завалилась на нее. Когда Анжело обувался тем утром, когда затягивал и завязывал шнурки, он и подумать не мог, что делал это в последний раз. От этой мысли на Якоба навалилась черная щемящая тоска.

Как только Андреа и Итало произнесли «аминь» и перекрестились, Райнер расцепил руки и повернулся к холму, с которого они спустились сюда.

– Погоди-ка, – сказал Итало.

– Что такое? – спросил Райнер.

– Нам стоит похоронить его как следует.

– Мы помолились и оставили отметку. Этого хватит.

– Его нельзя просто так бросить, – сказал Андреа. – Нужно вырыть могилу.

– Вот только чем? – скептически вопросил Райнер.

– Хотя бы натаскаем сюда камней. – Андреа указал на берег. – Сложим их над ним.

Райнер покачал головой.

– Очень жаль, но времени нет.

– Почему же нет? – спросил Андреа. – Не так уж много его и нужно.

– Пока мы тут с вами говорим, Рыбак вполне может оправиться. А если он оправится, он ни за что не отпустит нас живыми – проход, через который мы попали сюда, попросту закроется. Поэтому лучше поторопиться.

– Разве Рыбак не мертв? – спросил Итало, и выражение его лица нагнало на Якоба страху. На Райнера, однако, оно впечатления явно не произвело.

– Кто тебе это сказал? – спросил он.

– Мои глаза, – ответил Итало. – У меня на глазах ты отрубил ему ногу, а потом его уволокло на веревке в океан.

– И ты думаешь, что этого достаточно, чтобы положить конец тому, кто столько всего натворил? – Райнер обвел рукой могучие пни, мотки тросов, обезглавленных быков, чудовище, возвышающееся над волнами. Якобу вспомнился образ с высоты птичьего полета, и нервозность Итало углубила его страх. А ведь действительно, что заставило их поверить, что человек, поймавший самого Левиафана, мог быть сражен бывшим университетским профессором и горсткой каменщиков? Якоб почти что запаниковал, и Райнер, видимо, понял это по его лицу, так как добавил:

– Недооценивать себя не стоит. Здесь нами была одержана солидная победа. Нашим семьям больше ничто не угрожает. Планы Рыбака нарушены. И сам Рыбак пойман в ловушку собственными ухищрениями. Если нам повезет, то великий зверь, к которому он ныне привязан, вырвется на свободу и уплывет в океан, утащив его следом. Если не повезет, то Рыбак сможет освободиться. Но даже если это произойдет, у него уйдут десятилетия на то, чтобы выбраться из неволи, в которую он угодил не без нашей помощи.

Райнер хотел сказать что-то еще, но его слова заглушил нарастающий рокот.

– Океан! – произнес Итало, но все уже и так обратили взгляд к волнам. Огромная дуга плоти Левиафана над ними снова сотрясалась – и если тогда существо, захваченное и пытающееся устроиться поудобнее, просто ворочалось, сейчас оно двигалось совсем иначе. Зверь – Якоб больше не мог думать об этом как об острове – раскачивал свою тушу из стороны в сторону, и бушующие вокруг него волны и породили привлекший всеобщее внимание шум. Все еще раскачиваясь, существо воспряло – со дна будто поднялась огромная гора, и еще одна, даже больше первой. Челюсть Якоба отвисла, и он ничего не смог с этим поделать, ибо монстр на его глазах достиг поистине альпийских вершин. Целые реки воды, Дунай и Гудзоны, лились с него, черный океан кругом него буквально кипел.

Якоб не испытывал уже ни страха, ни трепета – вид затмившего небо зверя опустошил его. Когда на плечи ему легли чьи-то руки, развернули на сто восемьдесят градусов и подтолкнули к холму, он некоторое время шел вперед по чистой инерции, пока не увидел бегущих впереди Андреа и Итало. Тогда он и сам сорвался на спринт. Райнер бежал рядом с ним, и, несмотря на бледный свет, омывавший его лицо, Якоб почти мог различить написанную на нем тревогу. Знание, что у Райнера могли быть и такие эмоции, взбодрило Якоба, подстегнуло поднажать, и когда они оказались у подножия холма, он, быстро убедившись, что Райнер не отставал, и что громада зверя все никак не заканчивалась, стал карабкаться наверх, наплевав на болезненное покалывание в ногах и на горевшие огнем легкие. Чаща странных здешних деревьев становилась все гуще, каждый вздох стал казаться непосильным. Темнота клубилась по краям его зрения, пока все, что он видел, не выродилось в длинный черный туннель, по которому бежали со всех ног Андреа и Итало. Что-то давило на спину – руки Райнера, толкавшие вперед. В мгновение ока ноги Якоба стали будто два бетонных блока – подволакивались и тяжелели с каждым шагом. Топор все еще был при нем – он умудрился не потерять его во всей этой суматохе; с тем же успехом он мог бы волочь за собой дубовый ствол. Он бы бросил злосчастное орудие с удовольствием – вот только пальцы забыли, как надо разжиматься.